Online812

«Этот труд, – пишет автор на «спинке» обложки, – собрание ересей, несусветных теорий, сложившихся в учение. Моя задача – оставить человеческому виду мощное мировоззрение... Я уверен, что человечество вскоре найдет и победит своих создателей».

Вот так, не больше, но и не меньше. В тексте книги неоднократно разъясняется, что сформированное Лимоновым «мощное мировоззрение», оно же «учение», должно стать обязательным (и вместе с тем бесконечно вдохновляющим) как минимум для каждого члена «запрещенной партии».

В первом разделе – «Крах рационализма» – фиксируется тупик, в который загнали себя к началу третьего тысячелетия философский материализм, агностицизм, скептицизм и прогрессизм (или, как сказали бы братья Стругацкие, прогрессорство).

Противопоставляется всему этому визионерство – однако какое-то странное визионерство, какое-то ненаучно-техническое и напрочь лишенное мистицизма.

Здесь же – впервые в книге – звучат призывы к ликвидации национальных государств и империй, которые, по мысли автора, должны быть преобразованы в своеобразные фаланстеры по интересам, по (сказал бы Томас Манн) «избирательному сродству». Впрочем, фаланстеры (поначалу) сугубо добровольные: «Нам нужен /…/ новый Дон. А они пусть существуют в патерналистском государстве. Или сразу в нескольких».

Как первое связано со вторым, а главное – с последующим, – я не понял. Но это далеко не единственная загадка рецензируемого сочинения.

Во втором разделе – «Создатели: загадка человека и человечества» – и в примыкающем к нему третьем – «Преследования биоробота» – писатель ставит так называемые последние вопросы и пытается ответить на них, анализируя Пятикнижие Моисеева и первые главы Корана (который называет Кураном), рассматриваемые им как аутентичные и независимые друг от друга (!) исторические свидетельства.

Здесь же  формулируется главный вывод: человек – биоробот, созданный некими энергетическими (на плазменной основе) сверхсуществами себе в пищу. Собственно Творец – главное сверхсущество, но его первенство не носит абсолютного характера; он скорее primus inter pares. Сверхсущества питаются, понятно, не плотью человеческой, а энергией, высвобождающейся в миг смерти каждого конкретного индивидуума.

(Здесь, помимо Торы с Кораном, можно было бы сослаться на роман Арсена Ревазова «Одиночество-12», однако Лимонов, по-видимому, пришел к этой мысли независимо от  беллетриста.)

Биоробот был лишен разума и сознания, пока одно из сверхсуществ (в традиционном понимании Люцифер) не наделило его ими, восстав тем самым на главное сверхсущество.

Однако наряду с создавшей человека группой энергетических сверхсуществ существуют и другие – конкурирующие.

В четвертом разделе – «Очерк истории человечества» – писатель пополняет свой научный инструментарий теорией историков-ревизионистов А. Фоменко и Г. Носовского. Христос родился (и был распят) в XI веке в Константинополе (он же Троя), который тогда назывался Иерусалимом. В 1094 году взошел он на Голгофу, а уже в 1095-м выступили в первый крестовый поход паладины Запада.
«Евангелия написаны либо в конце XI  века, либо в начале XII. Все остальные книги Библии, как Нового, так и Ветхого Завета, написаны, вероятно, не ранее конца XI или начала XII века. /…/ Именно так следует понимать мировую историю членам запрещенной Национал-Большевистской Партии. Доказательства, детали рассыпаны в изобилии в книгах у Ньютона и Ломоносова, у шлиссельбуржца Морозова, у Фоменко и Носовского и других».

«История России» (пятый раздел) естественно вытекает из общей истории человечества: норманнская теория – подлог; татаро-монгольского ига не было; русские и татары – одно и то же; а вот династия Романовых навязала нам в качестве историков и историографов немчуру  – и та, в угоду новым царям, всю нашу историю извратила.

Шестой раздел – «Национальный проект Россия» – основан на учении о цивилизациях как конкретных ответах на природно-климатические вызовы не названного в книге Арнольда Тойнби с сильной примесью традиционного евразийства. Сам Лимонов рассуждает примерно так: планета наша для веселья мало оборудована, а матушка Россия – тем более; жить здесь (на столь дальнем и диком Севере) просто-напросто нельзя; да никто, кроме нас, и не живет, потому что у «соседей по широте» скандинавов имеется спасительный Гольфстрим, а у нас (добавлю я от себя) – только водка.

В главке под иронически звучащим в современном политическом контексте названием «Другая Россия» Лимонов предлагает «передвинуть» Россию на юг, начав с захвата освоенных всем советским народом целинных земель Казахстана. Тема достаточно щепетильная, особенно если вспомнить, за что писатель в свое время угодил за решетку.

Заключительный раздел книги – «Вселенные инженера Ковалевского» – является своего рода приложением. Здесь излагаются идеи и воспроизводятся рисунки и схемы (в том числе «простейшего космолета») некоего не то визионера, не то изобретателя, в психической вменяемости которого поневоле сомневается и сам Лимонов. И все же не может не признать в нем собрата по разуму – те же сверхсущества, та же борьба всех со всеми.

«Ковалевский, даже если он окажется не во всем прав, сделал огромной важности рывок – он имел наглость увидеть... разнузданную Вселенную, где все энергетически борются со всеми, – пишет Лимонов. – Но если часть Тьмы Миров – животный мир Земли – воюет, пожирая друг друга, то почему целое – сама Тьма Миров – представлялась ученым холодной и поведение ее объяснялось формулами? Какой формулой можно обозначить степень агрессии голодной волчьей стаи?».  

И в этой  точке у Лимонова всё срастается. Или не срастается?  Я не готов серьезно обсуждать то, что только что тщательно пересказал, – но и смеяться над этим не готов тоже.

Лимонов, которого многие (даже из числа тех, что воспринимают его как большого писателя), считают комедиантом, фигляром и чуть ли не провокатором, искренен «на разрыв аорты» во всем, что делает, и во всем, что пишет.

И даже когда его ведет энергия заблуждения (сверхэнергия!), получается у него прежде всего красиво. Именно так: не прежде всего интересно (Лимонов далеко не всегда бывает интересен), а прежде всего красиво. Будучи по первому призванию поэтом, он остается поэтом и сейчас, когда смерть – которой он декларативно и вызывающе не боится, полагая себя (без тени самоиронии) Воином Человечества или даже Важным Воином Человечества, – дышит уже не в лицо, а в затылок, дышит биологически и статистически.

(Недавно я прошел в Сети тест – 51 пункт! – «Хочешь знать точную дату своей смерти?» и получил ответ: «Вы уже давно умерли!»)

«Ереси» Лимонова – наукообразная поэма в прозе с нечастыми, но чрезвычайно сильными автобиографическими вкраплениями. Взаимоотношения с родителями, с женщинами, с последней женой, с малолетним сыном, – и неизменный лейтмотив – то ли констатация, то ли заклинание: «Я Иной!»

Несколько кинематографическое, скажем так, заклинание. «Ночной Дозор», «Другой мир», «Матрица» – и, пожалуй, не без «Жанны д`Арк» (с Милой Йовович)…

Но, будучи ироническим сверхсуществом (не путать с энергетическим), полную меру иронии я приберегу для другого раза.

И для другого автора.
Потому что Лимонов – это серьезно.     

Виктор Топоров