Краса красот сломала член
03/02/2009
Строка «Краса красот сломала член» принадлежит капитану Лебядкину из «Бесов» Достоевского. Поначалу я хотел назвать рецензию на поэтический сборник Эдуарда Лимонова «Мальчик, беги!», только что вышедший в «Лимбусе», «Стихами капитана Лимонова», но потом решил, что Лимонов на меня обидится за столь низкое титулование.
«Стихи генерала Лимонова» – звучало бы куда уважительнее, но и «Краса красот…» неплохо. С той, понятно, разницей, что всем массивом стихов, написанных в 2006 – 2008 гг., утверждает вождь запрещенной партии: «Не сломали мне член; нет, не сломали!»
Я помню школьницу, писавшую зеленой ручкой…
Она себя отождествляла с сучкой.
Я ее с ангелом отождествлял.
В конце концов ее я потерял…
Но потерять необходимо было.
Пока могла, она меня любила,
Та школьница, с зажатым в кулаке,
Несовершеннолетием в руке…
Не сломали, по слову поэта, не только на любовном ложе, но и на общественно-политическом поприще. В рецензируемом сборнике их объединяет образ «холодного ствола»:
Вспоминаем всё мужчине нужное:
Документы, деньги и оружие.
Перечислим всё мужчине важное:
Девка бы горячая и влажная,
Ствол холодный, верные друзья,
Партия незыблемо твоя,
И борьбы гигантов напряжение.
Вот такое наше положение.
В череде программных стихотворений, проходящих по ведомству гражданской лирики, – «Нацболы» («Я даже Христу пожелаю апостолов смелых таких!»), «Партия бессмертна» («Пытали нас зловещие солдаты, нас, Партию сумели запретить»), «Ко мне приехал Мефистофель» («Портфель набитый до отказа… Из Лондона. От Сатаны!»), – удивительной тонкостью поэтической инструментовки выделяется петербургский этюд:
А вдоль набережной реки Карповки
Построились питерские национал-большевики…
Дмитриев-начальник вдаль глядит,
Гребнев Сергей врагу грозит,
И Олег Юшков грозит…
Иным автометаописаниям генерала Лимонова позавидовал бы и поэт-лауреат Александр Кушнер. Точнее даже, не самим автометаописаниям, а технике стихосложения, точности и богатству рифмовки («попа» – «Европа» или, допустим, «фюрер» – «Дюрер»), наконец, умению рифмовать осмысленно:
Я живу уже дольше, чем фюрер…
Скоро стану скелетом, чьим автором Дюрер,
Был во мраке веков, был за ширмой веков.
(Я имею в виду цикл гравюр), я таков…
(Читатель уже наверняка подметил некоторое своеобразие лимоновской пунктуации. Здесь уместно упомянуть, что сборник опубликован «в авторской редакции», – иначе говоря, редактора у него не было вовсе.)
Впрочем, прежде всего перед нами «мужская версия» ахматовских «Четок». «В книге явственно прослеживается и поэтический дневник – история моих личных отношений с актрисой Е. В. – моей женой, – сказано в авторском послесловии. – От счастливого Нового, 2007 года до несчастного 6 января 2008 года, когда произошел разрыв /…/ развивалась и разрешилась иррациональная трагедия нашей семьи. Я так и не понял, почему она случилась».
Поэт не понял, а мы поймем, – ведь в нашем распоряжении высокие образцы исповедальной лирики! Вот 65-летний «парень» (автоаттестация!) приходит на день рождения к своему годовалому первенцу:
Жена, ребенок были у меня…
Затем исчезли, как в воронку.
Всё грохнулось среди рожденья дня,
Богдану, годовалому ребенку.
Успел купить китайский автомат,
И пистолет, и рацию, и кепи…
Он вырастет, и будет он солдат,
И мою славу он своей укрепит.
В «мужской версии» происшедшего («Любви нечаянной граната взорвалась в сердце у Игната» – сказано в первоисточнике) семейная неудача, однако же, заключается отнюдь не в милитаризации младенческого сознания:
Вся проблема твоя с этой трудной женой,
Как проблема с собакой большой.
Выбирая собаку купить чтоб в друзья,
Выбирайте детей, взрослых сучек нельзя…
Ведь у этих у взрослых, красивейших сучек,
Было много несчастных, трагических случек,
Было много предательства, много грехов,
Чего нет у родившихся только щенков…
Закончив это трагическое стихотворение, Лимонов тут же, на одном дыхании, пишет новое. Открывающееся строкой: «Если ты джентльмен, то уж ты джентльмен»… Что правда, то правда.
Если ты джентльмен, то по морде красотку,
Не ударишь, всосавши в кишки свою водку.
Но подымешься строгий, прямой и седой,
Молодую девицу притащишь домой,
Отомстить своей прежней неверной девице,
Орхидеею свежей в петлице.
Параллельно в книге «Мальчик, беги!» развиваются несколько столь же трудных побочных сюжетов: прощание с бывшими (покойными) женами, с тоже умершими родителями, с погибшим в Нью-Йорке от СПИДа нашим бывшим земляком Геннадием Шмаковым, с «Джозефом» Бродским… Напомню, что именно из-за Бродского начинавший как поэт Лимонов (читай сборник «Русское» и смотри очень недурной одноименный фильм по его мотивам), по собственному признанию, переключился на прозу. Но, к счастью, не навсегда.
Ты Анна умерла, а я живу,
Великолепный, молодой, здоровый
И с женщиною страстною и новой,
Ты Анна умерла, а я живу!
Наташа умерла, а я всё жив!
Седой, красивый, благородный
Такой прославленный, такой народный
Наташа умерла, а я всё жив!
В первом номере «Города 812» я рецензировал книгу Лимонова «Ереси» – личный проект миро- и жизнеустройства. И вот тот же вид, только в профиль. Та же философия, но уже в стихах:
Мы – биороботы. И то, что мы восстали,
Построили орудия из стали, -
Лишь доказательства, что коды ДНК
Нам набирала умная рука.
Великих Утончённых головастиков,
Учителей-Создателей, схоластиков,
Печальных насекомых в белых тогах.
(Пожалуй можно говорить о богах…)
Сошедшихся однажды, и простую
Конструкцию создавших нам мясную:
Вода, белки, плюс формула души.
«Бегите, вы готовы, малыши!»
Впрочем, главный малыш, которому следует пуститься в бегство, – это, естественно, годовалый Богдан с китайским автоматом, пистолетом и рацией. Или сам его «седой, красивый, благородный» родитель. Сказать, будто Лимонов впал в детство (или, по Заратустре, претерпел третье – и самое счастливое – превращение), было бы, однако же, натяжкой, потому что Лимонов – при всех своих (для меня не только очевидных, но и бесспорных) уме, эрудиции и таланте – из детства никогда и не выпадал. Как, кстати, и полупомешанный капитан Лебядкин.
Я презираю хлеборезов,
Калек, ребёнков, стариков,
Зато люблю головорезов:
Танкистов, снайперов, стрелков,
Носителей смертей, убийцев…
С усмешкой злою на губе…
Я презираю хлебоедов!
Зато трагически просты,
Кто жжёт с утра, не пообедав,
Врагов, дороги и мосты…
Лимонов не зря, конечно же, назвал себя в одном из ранних автометаописаний «малолетним негодяем». Таким он, строго говоря, и остается. И стихи у него, разумеется, негодяйские. Вернее, «малолетно-негодяйские». И, не будем лукавить, чудовищно графоманские.
Но талантливые, черт возьми, талантливые! Как у капитана Лебядкина, стихи которого положил на музыку Шостакович. Стихи генерала Лимонова тоже хочется положить на что-нибудь. Причем с прибором. Конечно, с прибором ночного видения.
Тираж книги – 3000 экземпляров. Полагаю, понадобятся допечатки. И раскупят «Мальчика, беги!» не только «товарищи по запрещенной партии».
Виктор Топоров
- «Главная угроза для Путина не на улицах. А в ближайшем окружении»
- Что думают россияне про дворец Путина с личным казино и туалетными ершиками за 700 евро
- Россияне обсуждают, зачем Путину аквадискотека во дворце Геленджика
- У полицейского, пнувшего в живот женщину «забрало запотело», поэтому судить его не будут
- Шендерович объяснил, почему Путин стал все путать и забывать
- Арест Навального и дворец Путина объединили россиян в желании выразить накопившееся недовольство своей жизнью
- 26 дворцов Путина и Медведева. Полный список
- По всей России прошли митинги в поддержку Навального и против Путина. Самые яркие моменты
Lentainform
