Online812

  Если бы местные знатоки официального протокола не зафиксировали ошибку первой леди Америки и не рассказали об этом подробно (миссис Обама в порыве стиснула в объятиях английскую королеву), то крохотный дипломатический скандал так и потух бы в углу кадра. Да вот еще президент Медведев хихикнул в галстук. Ничего более судьбоносного суду широкой публики представлено не было. Документы ведь главы государств читают не в прямом эфире. А мне было бы любопытно взглянуть на лица мировых лидеров, внезапно получивших предложение сделать рубль мировой резервной валютой…

Вообще «мимический балет» стал на минувшей теленеделе одним из самых заметных жанров. Там, где жанровые опыты были менее выразительны, эффект достигался монтажом. Вдруг на экране возникла фотография премьера Путина – взгляд его был полон неизъяснимого сострадания. Такое впечатление, что прямо на глазах Владимира Владимировича кто-то мучил его любимого уссурийского тигра. Голос за кадром объявил: «… такого-то числа состоится встреча В. В. Путина с представителями общественных организаций»… Хотелось плакать.

Глобальная депрессия подпортила даже Первое апреля – дурацких репортажей о говорящих дельфинах или летающих слонах было ощутимо меньше. Поэтому почетное право «хлопотать физиономиями» было целиком предоставлено артистам телесериалов. Они и воспользовались им.

Закончился показ сериала о сыщике Путилине. Экранизацию романов Леонида Юзефовича осуществил Сергей Газаров. Оператором был Вадим Алисов, играли Владимир Ильин, Инга Оболдина, Евгений Стеблов, Виктор Вержбицкий и т.д.

Лучшие силы.

Владимир Ильин – артист такой органики и такого обаяния, что более-менее все равно, что же именно он играет: фельдмаршала Кутузова или Анну Каренину. Путилин его был прекрасен – умный, теплый, мягонький и уютный. В главных своих кондициях концептуально «противуположный» блистательному денди Эрасту Петровичу Фандорину. Впрочем, провалившийся на экране с тем же электрическим треском.

Причины все те же: любой жанр, кроме психологической драмы, подавляющая часть отечественных режиссеров воспринимает как сугубо несерьезный. «Условный». Несколько даже смешной. Поэтому (логической связки тут на самом деле нет, но принято делать вид, что она тут есть) в жанровой продукции необходимо безбожно пыжиться, переигрывать, комиковать и всячески форсировать все, что есть в актерских средствах. Это портит не отдельные роли, а смысл игры как таковой.

И это не говоря уже о том, что даже артистами старой школы потеряны остатки воспитания: жандармский ротмистр так щелкает каблуками и кланяется генералу, словно пытается пригласить его на мазурку, а дама из высшего общества сидит за столом в собственном доме, не снимая шляпки, вуаль которой здорово мешает ей отхлебывать (и не иначе) вино из бокала.

В этом смысле куда честнее смотрится сериал под искрометным названием «Люди Шпака» – в оперов играют те, кто еще не наигрался. Очередь ловить кого-нибудь и носить пистолетик теперь дошла и до Александра Баргмана, чей бронепоезд (в силу исключительно штатского облика артиста) долго стоял на запасном пути. Шпак – это он. Супругу Шпака играет актриса Театра имени Комиссаржевской Елена Симонова (в «сыщиков и воров» играет довольно много комиссаржевцев) – и это стоит видеть. Комическая «эмансипе» зрелого бродвейского типа вырвалась на оперативный простор. Сцена, в которой бравый Шпак покупал (а точнее, гад такой, не покупал) жене стиральную машину, – достойная страница в летописи питерских телементов. Детектив там тоже есть, но в основном как повод отлынивать от семейных обязанностей.

Формальное совершенство кинопродукции – это, кажется, последнее, что волнует отечественных создателей этой продукции. Вот Владимир Бортко, экранизировавший «Тараса Бульбу» по произведению юбиляра Гоголя Н. В., делился секретами мастерства: «В ключевой сцене гибели казаков я придумал снять все с верхнего ракурса, – сообщил он журналистам, – а тут еще в небе появился журавль…» В общем, сняли и журавля. И вот не для того ли существует Союз кинематографистов, чтобы на ближайшем своем заседании вызвать режиссера Бортко и задать ему несколько простых профессиональных вопросов – и про открытый им верхний ракурс в массовой сцене, и про журавля, и про другие штампы… Но СК сегодня занят совсем другим.

«К барьеру» Владимир Соловьев поставил Виталия Манского и Николая Бурляева. Манский пытался рассказать людям о том, как Н. С. Михалков становится лучшим другом физкультурников, а Бурляев, упорно именовавший нынешний съезд не иначе как «собором», делал заявления одно удивительнее другого. Оказывается, Виктора Матизена он призвал исключить из СК за то, что, когда силы НАТО бомбили Белград и члены союза голосовали за что-то пламенно-патриотическое, Матизен был против, чем и спровоцировал трагедию Косово. На вопрос о том, как же так вышло, что Михалков, поклявшись не претендовать на кресло председателя СК, это кресло тут же занял, «соборянин» поделился удивительным, растрогавшим его до глубины души впечатлением: «О, вы бы видели эти глаза-а-а!» – имея в виду глаза бессменного председателя.

А самой обсуждаемой темой в Петербурге на минувшей неделе стал подрыв памятника Ленину. Особенно пострадала та нижняя часть, которую в СМИ дипломатично именуют «пальто». Не пора ли поставить на этом месте памятник глазам Никиты Михалкова?