Online812

Общие соображения

 Несколько малых издательств скоординировали свои усилия в деле распространения книг; известный подвижник Борис Куприянов («Фаланстер») обзавелся парой-тройкой машинок, способных напечатать нужную тебе книгу on demand хоть в одном-единственном экземпляре (такая машинка давно имеется в питерском «Геликоне» у Александра Житинского, но то, что печатает Житинский, как правило, не нужно вообще никому, кроме автора, оплачивающего издание своей книги).

Писатели принялись активней встречаться с публикой, шуметь о себе по возможности в зомбоящике и в печати.

Всё это, повторяю, правильные подходы, хотя и несколько запоздалые, – вроде модернизации, которую, конечно же, лучше затевать при высокой цене на нефть.

По тому же ведомству проходят и всевозможные сетевые голосования (которые, впрочем, ровным счетом ничего не доказывают и даже не показывают), рейтинги лучших книг года, десятилетия и всех времен и народов.

Лозунг «Читать модно» забыт начисто; набоковская «Лора» в одном из вариантов называлась «Умирать забавно»; а вот идея «Читать забавно» пока еще не полностью бесперспективна, особенно если внедрять ее на постоянной основе.

Второй положительный фактор (отчасти помянутый и в разделе «Со знаком минус» - см. «Город 812», № 45) – оживление забытых было в более благополучные годы полемических страстей, большая откровенность и определенность литературно-критических высказываний, недвусмысленное выяснение литературных отношений, в которых, разумеется, нет ничего личного. Чисто субъективно: читаю прессу, особенно сетевую, и мне все очевиднее, что чуть ли не все пай-мальчики и бой-бабы отечественной словесности записались ко мне в ученики и норовят превзойти учителя. Но это как раз вряд ли.

Третий фактор принято проводить по разряду отрицательных, хотя мне это далеко не столь очевидно. Я имею в виду тот непреложный факт, что телесериалы всё больше подменяют вечернее чтение. Не вытесняют (вытесняли они его и раньше), а именно подменяют! Сериал смотрят так, как раньше читали книгу. И кое-кто из писателей (начать хотя бы с действующего лауреата «Нацбеста» Андрея Геласимова) уже вовсю соперничает с ТВ, а главное, делает это совершенно осознанно.

Кино книгу не убило. А сериалы могут убить – если литература не превзойдет их фирменными сериальными качествами: занимательностью, общедоступностью, повторяемостью. И первые шаги в этом направлении уже сделаны.

 Проза большая и малая

 Вышли – и получили «Большую книгу»! – роман года («Журавли и карлики») и роман десятилетия («Каменный мост»). Добавим к ним удостоенных «Нацбеста» «Степных богов», добавим обнесенный наградами роман № 3 («Ёлтышевы» Романа Сенчина), – и подведем черту? Да, подведем, но только под произведениями, уже задействованными в премиальных циклах. Тогда как еще свежи – и рвутся в бой за всё новые премии также вышедшие в отчетном году «Мертвый язык» нашего земляка Павла Крусанова, роман Игоря Сахновского «Заговор ангелов», замечательная повесть «Капитализм» Олега Лукошина («Урал», № 4), маленький (!) роман автора циклопического «Урока рисования» Максима Кантора «В ту сторону» и, напротив, неохватное «Чертово колесо» «нового немца» Михаила Гиголашвили.

Не густо? Ну, во-первых, густо не бывает никогда. Во-вторых, и год был на открытия не густой. В-третьих, мог же я что-то и пропустить. А в-четвертых, попробуйте-ка прочитать хотя бы это!

 Поэзия площадная и как бы иная

 В поэзии год прошел под знаком Всеволода Емелина, московского поэта № 1 (сборник «Челобитные»), наконец-то, хотя и вынужденно, хотя и «через не могу», признанного профессионально-фестивальной тусовкой, тогда как широкой публикой он (причем он один) был признан и ранее, прошел в бурных спорах вокруг феномена Веро4ки Полозковой.

Еврепиды (евреи+педерасты; удачное словцо Вячеслава Курицына) весь год пищали друг дружке что-то свое, стародевичье, верлибром и в рифму. Львовский, Херсонский – знаете таких? Я вот знаю! Так не послать ли Львовского во Львов, а Херсонского – сами знаете, куда? А если не знаете, то подсказываю: во Львове он в этом году уже был.

В Питере правит аццкий бал Евгений Мякишев, а роль ведьм взяли на себя сразу с полдюжины поэтесс. Сборники свои мне успели подарить Наталья Романова, Ирина Дудина, Татьяна Алферова и Ольга Хохлова: не по алфавиту, а в порядке получения.

Пора, кстати говоря, читать украинского поэта Сергея Жадана. В отчетном году его много переводили, но читать лучше все равно в подлиннике. У себя на родине он – Емелин, Веро4ка, Высоцкий и Мандельштам в одном флаконе «с березовыми брульками».

 Переводные картинки плюс-минус

 Такое ощущение, что хорошую зарубежную прозу у нас разучились не то чтобы переводить, но хотя бы более-менее систематически вылавливать из мутного нескончаемого потока. Если книга куплена и переведена в двадцати странах, это далеко не обязательно означает, что она хороша. Это не обязательно означает, что она хотя бы модна.

У аффилированных с издательствами и ведающих куплей-продажей литературных агентов свои резоны, а главное, свои игры, вникать в которые затруднительно (в игры) и бессмысленно (в резоны).

Журнал «Иностранная литература» плох сейчас, как при Константине Устиновиче Черненко. Ну, и в комбинациях «книга+кино» много хлама. Даже «Дорога» Мендеса, возглавляющая иные списки литературы десятилетия.

И, напротив, такое ощущение, что у нас наконец-то научились правильно отбирать – и, не в последнюю очередь, оперативно переводить – отменную западную non fiction. Правда, переводят ее как-то наполовину (как говорили в старину: перевод с малоросского на еще менее русский).

О переводной поэзии промолчу: здесь и вовсе остались какие-то «инвалиды любви», по названию одной из недавно подаренных мне книг.

 Итоги и выводы

 Я столько уже написал в последние годы об упрощении и опрощении читательских предпочтений, что не хочу вновь ломиться во все те же настежь распахнутые ворота. Нулевые годы заканчиваются, и это хорошо, итоги подводят все, а вот выводы делают только самые недалекие.

Недалекие люди или недалекие выводы?

Недалекие люди делают недалекие выводы, скажем так.

Ранее: 

 Кем будет президент, если перестанет быть президентом
Литературные итоги года. Со знаком минус
«Лаура» и ее ложь. Литературная мистификация года
На нашем телевидении готовятся к часу «Ч»
«Большая книга»: рука судьбы – или рука литературного Газпрома?
Чем литературная премия миллиардера Прохорова отличается от «Белочки»?
Исаев это не Штирлиц, это человек-функция
Господи, это я, Эдичка!
К вопросу о «брехне Тараса»a>
Долгая жизнь в эпоху перемен
Элегия по умирающему животному
И от этого ушел, и от того
Почему премию «Большая книга» отдали Владимиру Маканину
Домовые котлеты и домовые мухи
Свет земной и небесный
Чужие здесь не ходят
Литературный хит-парад-2008. Версия Виктора Топорова
Литературный критик об авторском кино и его любителях
Можно ли узнать из художественной литературы, чем закончится кризис?
Чем отечественное ТВ заменило борьбу с Америкой?
За что мы, авторы, нас, редакторов, так не любим? И наоборот
Кого понимает под карликами и журавлями писатель Юзефович?
Как Глеб Павловский написал открытое письмо и на что оно оказалось похоже
Зачем на отечественное ТВ вернули В. В. Жириновского?
Зачем Юлия Латынина написала еще один роман про Кавказ?
Почему запрещают «Россию-88» и разрешают «Олимпиус Инферно»?
Что будет делать Михалков после победного для себя съезда кинематографистов?
Хорошо ли быть Гордоном на отечественном ТВ?
Может ли кризис благотворно сказаться на поэзии?
Какие интимные тайны раскрыл в своих записках сексолог Лев Щеглов
Что нового о Сергее Довлатове можно узнать из его первой биографии?
Почему о недостатках и достоинствах «Нефтяной Венеры» Александра Снегирева стоит говорить сейчас?
Евровидение в хорошем смысле
Кто из шорт-листа «Большой книги» получит три миллиона?
Что нового о долларе и нефти можно узнать из антикризисных книг?
Хорошо ли, что «Национальный бестселлер» достался Андрею Геласимову?
Зачем в ТВ смотреть на Мережко и Макса Фрая
Как можно, а как нельзя критиковать в российской литературе. Ответ М.Золотоносову
Москва. Перемирие на реке могут ли петербургские писатели примириться с московскими. И наоборот
Главное в телевизионном кино это не драки и не постельные сцены
Может ли четвертый роман быть лучше первого
Как изменился русский язык под напором кризиса
О злодеях и героях в поэме «День «Зенита»
Какими новыми способами пытается рассмешить зрителя отечественное ТВ?
Почему Тарантино такая скотина?
Надо ли ругать Сергея Михалкова за то, за что его ругают?
Зачем петербургские поэты осенью перемещаются в Крым?
Зачем отечественное ТВ заинтересовалось «проблемой-2012»
Что можно было бы узнать из романа «Околоноля», если бы его написал Сурков про самого себя
Тайная интрига Русского Букера
Зачем писатели на самом деле ходили к Путину?
Как «остаться в живых» в ночном телеэфире
«Большая книга»: рука судьбы – или рука литературного Газпрома?