Online812

            Да, и еще одно – финал музыкального шоу «Достояние республики», которое я смотрел по обязанности дежурного обозревателя, но потом не пожалел, потому что лучшей песней (а в ее выборе заключалась цель полугодовой программы) телезрители совместно с членами жюри определили песню на стихи Леонида Дербенева «Есть только миг»: «Призрачно все в этом мире бушующем / Есть только миг за него и держись // Есть только миг между прошлым и будущим…». В сущности, выбор философский: прошлое ушло и неинтересно, в будущее веры нет, а надо «хватать день», «брать от жизни все», прямо сейчас.

Похожий конкурс песен с выбором «самой-самой» проводило когда-то НТВ, и то ли лучшей песней, то ли «российским гимном» оказалась «А нам все равно» – тоже, кстати, на стихи Дербенева. Сочетание обеих песен дает интересный концептуальный итог, потому что наслаждаться жизнью-мигом можно только при условии, что «нам все равно». Дербенев, видимо, и есть «солнце русской поэзии», уловившее базовые идеи, гнездящиеся в сознании нашего человека. 

Семидесятилетие Иосифа Бродского в телевизионном исполнении означало, что Бродского внедрили в сознание начальства. Нобелевский лауреат – это «штатский генерал», тоже начальство, отсюда положенный по должности пиетет. В детали, правда, никто не вдавался – ни в биографические, ни в поэтические, поскольку прошлое уже не интересует абсолютное большинство зрителей. Все было легко и поверхностно – просто как знаки того, что отмечается юбилей. 

Показали фильм Андрея Хржановского «Полторы комнаты» – в программе А. Гордона «Закрытый просмотр», ночью. Вроде бы по мотивам эссе Бродского, хотя фильм посвящен не Бродскому, а «нашим родителям», и прочувствовать это произведение могут только те, кто родителей потерял. Только этой категории зрителей фильм будет понятен и интересен. С этой темой связан придуманный Ю. Арабовым и режиссером сюжет возвращения Бродского в Петербург и воображаемая встреча с мамой и папой – «на том свете», воспроизводящая античный жанр «разговоров в царстве мертвых», что вообще-то Бродскому близко, если учесть его пьесу «Мрамор» и вообще то, что он поэт смерти.

Иными словами, Бродский сделан персонажем мениппеи, о которой в свое время писал М. Бахтин, откуда, кстати, и стилистика фильма, «карнавальная» анимация и т.п. Само это понятие мениппеи (которая, как определил Бахтин, «характеризуется исключительной свободой сюжетного и философского вымысла», а ее ведущими героями являются исторические и легендарные фигуры – например, Диоген), равно как и «Проблемы поэтики Достоевского», в которых о мениппее было написано, – это все объекты моды 1970-х годов, а сегодня вещи винтажные, большинством позабытые. Примечательно, что во время обсуждения, последовавшего за показом фильма, о них никто не вспомнил. Было интересно наблюдать, как все обсуждающие уже не понимают языка, на котором говорит режиссер, не видят эти вылезшие на поверхность бахтинско-филологические корни 40-летней давности, не понимают генезис стилистики и жанра фильма. То есть обсуждают фильм, не понимая его особенности. В сущности, это и есть ТВ в своем характерном образце.

«Картина маслом» Дмитрия Быкова на Пятом канале была приурочена к завершению показа сериала «Школа». Естественно, и здесь говорили не о фильме – фильм никому интересен не был, а говорили о школе как таковой. Говорили сумбурно, бестолково (особенно бестолково – старейший и заслуженный учитель Е. Ямбург), но за одним исключением. На передачу был приглашен учитель С. Райский, и он сказал очень точно, что все проблемы школы вытекают из двух обстоятельств: первое – школа это инкубатор, где просто держат детей до определенного возраста, а больше государству от школы ничего не надо, откуда унижение учителей, превращенных в «делателей образовательных услуг»; второе – образование у нас сразу и право, и обязанность, а надо отменить обязанность, отменить инкубаторский характер школы, признать, что не все могут/хотят учиться, и тогда все сразу изменится. 

Можно было ожидать, что эти слова учителя-практика, выражающие суть феномена современной школы, повернут ход разговора, сделав его хотя бы чуть осмысленным. Однако никто не обратил на них внимания, все продолжали свои ритуальные словоизвержения. Быков был целиком занят собой, упоен своим остроумием, своей внешностью фата, своими заготовленнными заранее репликами, тем, что он в центре внимания… Бессмысленность передачи в целом была особенно хорошо заметна в этом случае – в случае с актуальной проблемой и нестандартным фильмом, который на ТВ стал событием. Но болтовня забила смысл.

Последнее впечатление – от диалога Шевчука с Путиным. Не могу об этом промолчать, потому что отрывки этой исторической встречи показали даже «Вести недели». Картинка оказалась уникальной: Путин с теплинкой в глазах, только что снисходительно благодаривший Чулпан Наилевну за добрые дела, окаменел, столкнувшись с нарушением условий игры, прорывом защитной оболочки, которой он окружен. Которая должна защищать от неудобных вопросов случайных людей.  Но получился сбой, Юра Шевчук, музыкант, нарушил условности придворного этикета, и премьер оторопел, стал говорить, что протестующие мешают ехать на дачу. Вышло не слишком убедительно.                      

ранее:

«Идеология Михалкова – это любовь к Путину в порядке госзаказа»
Урок литературы в прокуратуре
Я прочитал «Метель» Сорокина и понял: мучиться нам еще долго
О чем думают мужчины, глядя на К. Собчак в роли учительницы
Путин преклонил колено в Польше, но мы этого не увидели
Почему у Светланы Сорокиной грустные глаза?