Online812

      Все началось на вручении премии «Небесная линия», куда «Живой город» пригласил Александр Сокуров. Мы долго думали, идти туда или нет, поскольку премию получил Заренков – автор здания биржи. В свое время он сделал подачку общественному мнению и разобрал пару этажей, но здание все равно видно. Мы остались недовольны, поэтому идти на награждение человека, которому дали премию за то, что он под давлением подчинился закону, нам не очень хотелось. Но, в конце концов, мы решили, что отклонять приглашение Сокурова будет неправильно, и согласились придти. На мероприятии присутствовала Валентина Матвиенко и внимательно наблюдала за происходящим. Александр Николаевич произнес очень жесткую речь о градостроительной ситуации. Он буквально в лицо Валентине Ивановне говорил о том, что так дальше продолжаться не может, и власть должна сесть за стол переговоров с оппозицией. Видимо, ее это задело. После окончания официальной части Матвиенко долго беседовала с Сокуровым. Никто не знает, что они обсуждали. Теперь понятно, что тогда начались разговоры о нашей нынешней встрече.

Через некоторое время Александр Николаевич позвонил мне и пригласил на встречу с губернатором. Состав участников несколько раз менялся – кто не смог, кто отказался из личных соображений. В результате пошли член Совета при президенте РФ по культуре и искусству Александр Сокуров, Александр Карпов (директор Центра экспертиз ЭКОМ), Александр Кононов (зампред петербургского ВООПИиК), Максим Резник (председатель «Яблока») и я. Нас пригласили в управление по делам культуры. Сокуров настоял, чтобы Матвиенко была одна, без помощников, поэтому ее сопровождающие остались за дверью. В комнате была только она. Как сказал Александр Сокуров, «обошлись без лишних генералов».

Честно говоря, я до последнего момента не была уверена, что она приедет. Даже когда, буквально сбежав с уроков (Юлия Минутина преподает в школе русский язык и литературу – прим. ред.), в 11.50 шла по Невскому, все равно сомневалась. Но потом увидела машину с «мигалкой», поняла, что встреча состоится. Матвиенко прибыла вовремя, даже на 10 минут раньше, и провела с нами времени больше, чем предполагалось – периодически заходили ее помощники и намекали, что ей пора ехать.

К этой беседе мы готовились почти месяц. Сложность заключалась в том, что мы не знали, будет это единственная встреча или нет. Поэтому мы долго обсуждали, на каких вопросах стоит заострить внимание. Полной неожиданностью для нас стали слова Валентины Матвиенко о том, что это не последняя наша встреча, поскольку единичная акция не имеет никакого смысла. Я очень обрадовалась, когда услышала это.
Честно говоря, не очень понимаю, какая ей в этом выгода. Но даже если это связано с выборами – все равно у нас есть целый год, за это время мы многое успеем. Нам абсолютно все равно, от кого мы получаем помощь. Главное, чтобы она была реальной, а не только на словах. «Живой город» вне политики. Так, недавно мы поучаствовали в конференции «Справедливой России», где нас также выслушали. У нас в уставе указано, что мы сотрудничаем с любыми партиями. Даже если «Единая Россия» со своими ресурсами поможет – это прекрасно. Нам неважно, под чьим именем это будет делаться, можете нас даже не указывать. Главное – чтобы город был сохранен. И если грядущие выборы – это единственная возможность заставить наших чиновников работать, то пускай, лишь бы хоть что-нибудь делали.

В целом тон беседы был скорее деловой. В своих ожиданиях мы не обманулись – странно было бы считать, что она придет, и будет кричать: «Я вас всех ненавижу». Хотя дружелюбный тон наверняка стоил ей определенных усилий. Встреча с главой «Яблока» обещала быть нервной, известно в каких она с ними отношениях. Но Сокуров изначально сказал – либо придут те, кто будет в моем списке, либо вообще никто. В противном случае началось бы манипулирование и ничем хорошим это не закончилось бы. Губернатор это приняла. Но и мы вели себя корректно. Говорили, аргументировано, все слова подтверждали фактами – фотографиями, документами. Ведь мы встречались не для того, чтобы обрушиваться с взаимными обвинениями, а чтобы решить нашу общую проблему. Понятно, что Матвиенко – это не единый корень зла. Не одна она принимает решения. Но и хвалить ее теперь на каждом углу мы тоже не собираемся.
Встреча началась с позитивного момента, который разрядил обстановку. Александр Кононов подарил ей фотографию 80-х годов, где она сидит в ВООПИК с Борисом Пиотровским. Ей было очень приятно, получился хороший сюрприз.

Серьезный разговор мы начали с аварийности – показали все на примерах. К сожалению, не успели обсудить мансарды, тему Охта-центра подняли буквально за 15 минут до конца встречи. Валентина Ивановна сказала – давайте об этом в следующий раз, разговор будет долгий. Меня эта готовность обсуждать Охту порадовала.
Мы долго обсуждали проблему межевания в исторической части города. Договорились при следующей встрече обсудить механизм того, как это будет делаться. В принципе межевание – это обязанность города, но сегодня этим зачастую занимаются инвесторы. Естественно, что они все делают не по нормам, а так как им нужно.

Губернатора очень заинтересовало, в том числе, продемонстрированное мной письмо руководителя службы Стройнадзора Александра Орта. Сейчас по действующему закону в охранных зонах снос возможен только тогда, когда здание аварийно и его невозможно вывести из аварийности. Он же написал нам, что техническая возможность ликвидировать аварийность есть всегда, поэтому, решая, сносить или нет историческое здание, он будет руководствоваться… экономической целесообразностью. Матвиенко была возмущена этим письмом и решила разобраться. Так же у нее вызвала возмущение ситуация с домом Юргенса. Мы показали ей фотографии, заключение эксперта. Она сказала, что на этом месте ничего не будет строиться. Хорошо бы, но ведь говорить она может все что угодно…

Меня поразило, когда Валентина Матвиенко сказала: «Стокманн – это моя боль». Надеюсь, что с ее помощью нам удастся разобрать «лишние» этажи этого здания. Хотя было странно, когда она уверяла, что у них все по закону. Мы на месте доказывали, что это не так.

Если перед встречей я немного волновалась, то на месте была совершенно спокойна. Единственное, что шокировало всех, так это сделанное губернатором предложение перейти на работу в КГИОП. Коллеги потом даже посмеивались – уж больно вид у меня был растерянный. В конце разговора Максим Резник сказал: «Давайте, чтобы потом не было обид, обсудим, что мы можем выносить, а что нет». Матвиенко ответила, что мы можем говорить обо всем. Сами мы не особо хотели распространяться о предложении губернатора. Вопрос очень спорный и требует долгих раздумий.

Вообще мне пока не хочется это обсуждать, я еще для себя не решила, как к этому относиться. Непонятно даже на какое место меня позвали – вместо кого-то, или будет создаваться новая ставка. К слову, о КГИОПе мы тоже поговорили. В основном о том, что это самый отсталый комитет в плане сайта. В его обязанности входит популяризировать культурное наследие, но там даже новости не обновляются. Вся их работа делается в условиях полной секретности за закрытой дверью. Откуда брать информацию? Губернатор обещала разобраться и с этим.

Мне кажется, что уйти в чиновники – это не очень хорошая идея. Сейчас я активист – мне не надо ни с кем согласовывать свои действия, ни перед кем отчитываться. «Живому городу» люди доверяют, нам приходит множество писем. Люди идут к нам со своими проблемами, оперативно обо всем информируют. Удастся ли сохранить этот контакт, если я уйду в КГИОП? В принципе, мы могли бы стать механизмом по взаимодействию с жителями. У нас немного сил, но мы о многом знаем. Мы могли бы выполнять функцию передачи информации, оставаясь при этом независимыми.
Ну и опять же, я учитель, и у меня есть выпускные классы. Я не могу бросить школу. По-моему, лучше уж быть хорошим учителем, чем плохим замом. Но с другой стороны, вызвать волну критики своим отказом тоже нет желания. Вроде как требуем-требуем, а тут власть говорит – берите полномочия, а мы противимся. Выходит, что мы только говорить умеем? Нет, это неправильно. Ведь должность в КГИОП может открыть новые возможности по сохранению наследия. Наверное, мне для самой себя нужно решить, где я принесу больше пользы. Я надеюсь, что скоро шум уляжется, и я начну разбираться с этим в спокойной обстановке. Уже выслушала массу доводов от совершенно разных людей. Одни говорили: «Юля, не упускай свой шанс, от этого предложения нельзя отказываться», другие – категорически возражали. Признаться, я уже подустала от всего этого. На следующий день после встречи буквально оборвали телефон, а ведь у меня работа, родительское собрание в школе.

Не уверена, что приму это предложение. Никто сразу в замы не приходит. Даже страшно представить, как я вхожу туда, как все на меня смотрят. На этом месте был бы уместнее Кононов или Марголис. Люди, которые хорошо разбираются в градостроительных вопросах, работают с этим. В «Живом городе» за четыре года мы достигли определенного профессионализма, но на таком уровне это несерьезно.
Вообще у меня сейчас очень много дел, напряженный получился ноябрь. В субботу вылетаю во Францию. Министерство иностранных дел этой страны пригласило меня, как представителя «Живого города», посмотреть, как у них обстоят дела с градозащитной деятельностью. Вот от этого предложения было бы действительно глупо отказываться. Хорошо, что меня отпустят с работы – начальство понимает и уважает мою деятельность. Коллеги тоже непротив, так что с замещением уроков проблем не будет.             

ранее:

«Современная архитектура Хельсинки – не для Петербурга»
Французам абсолютно все равно, что будет с Башней Мира
Ответ Путина Басилашвили меня огорчил
«Один мужчина прочитал мне протестный стих о «Стокманне»
С чего началось движение «Живой город»