Online812

                  Затоваривание

Сразу отмечу: в подборе и экспонировании материала в «Эрарте» совершенно не прослеживается кураторская воля и хоть какая-то эстетическая логика. То ли вернисаж в ребрендированном Манеже, то ли межсезонник в отремонтированном ЛОСХе. Публика по залам склоняется озадаченная, подавленная сверхобилием экспонатов, переуплотненной развеской, и эстетические выпады позволяет себе только в прекрасном хрустальном лифте. «Какие чешуйки, прямо как звездочки!» – пищали барышни, показывая на пол кабины.

Им было с чего растеряться: на этикетках кроме фамилии художника, названия работы и года создания ничегошеньки не значилось. В пластиковые конверты рядом с картинами вставлены пачки листовок и кое-где на стенах – телефоны, по которым рекомендовалось звонить, если есть вопросы. Вместо бабушек-смотрительниц зыркают видеокамеры.

Но почему рядом висят картины Анатолия Заславского, живописца известного, и его компилятора Артура Молева, изображающего то же самое и в очень похожей манере, но только перетертыми генномодифицированными овощными пигментами вместо красок, так и осталось неразрешимым вопросом. И почему тут же висит ядовито-красный интерьер Ирины Васильевой – композиционный клон манеры Заславского? Есть ли в этой развеске злой умысел, глумление или хотя бы подкол?

С каждым шагом я понимал, что это совсем не музей, а что-то совершенно иное. Разнородные картины соотносились как растительное масло с минералкой. Может, это и есть суть проекта, надеялся я? Растормошить, заставить задуматься, вздрогнуть, отшатнуться?

Классификация фальсификаций

Когда поглотишь столько объектов, то начинаешь искать нечто, способное объединить их. И действительно, обойдя все этажи «Эрарты», я почувствовал себя Д. И. Менделевым, на которого должен вот-вот снизойти таблиценосный сон. И вот тогда-то восхитительный (не шучу!) Анатолий Басин, творец сумеречного монохромного мира, самый настоящий художник, просто классик уже, легко сойдется валентностью с Константином Грачевым, едва освоившим агрессивные азы академического малевания. Стоят же в таблице Менделеева рядом всякие несусветности, и ничего!

В итоге наблюдений за эстетической свистопляской я выделил две группы элементов, связанные с ведущими учебными заведениями Петербурга. Это всем известные «Муха» и «Академия». Гуляя по залам, я еще раз убедился в том, что их выученики не очень сильно отличаются друг от друга. Те и другие воспитаны на советском монументализме. Только мухинцы на экспрессивном 70 – 80-х, в какой-то мере свободном, а «академики» – на безвременном статуарном, обездвиженным бесконечным натурным срисовыванием классических образчиков. Поэтому у одних (мухинцев) творческий юмор все-таки есть, зачастую нелепый и дурковатый, а у других («академистов») он не просто отсутствует, а еще и вредоносно замещен классицистским самодовольством.

Можно выделить еще одну группу – «все остальное», не имеющие статусного образования. Счастливые «бездипломники». Эта группа оказалась куда выразительнее двух других вместе взятых.

На интернет-сайте «Эрарты» все работы можно разглядывать как мелкие карточки, растасовать по году создания, технике исполнения, настроению, жанру, тональности и даже популярности у публики. Все эти категории выведены в отдельные окошки, и, щелкая по ним, можно создать самому действительно желанное изображение, и потом узнать – кто же твой любимый художник. Интернет все-таки страшная сила, как когда-то гудела Маргарита Львовна (Ф. Раневская) в фильме «Весна».

Как известно, таблица Менделеева есть классификация химических элементов, устанавливающая зависимость различных свойств этих элементов от заряда атомного ядра. И я честно пытался классифицировать картины-элементы, но не учел того, что у абсолютного большинства элементов ЗАО «Эрарты» этого самого ядра (по-простому – таланта) нет.

Бюджетный вариант

Еще в «Эрарте» были выставки, и только на одну надо было приобретать спецбилет, а так как билеты я добропорядочно купил сразу при входе (основной – 300 руб., дополнительный – 150 руб.), то отказаться от них уже не мог. Выставка называлась: М. Кулаков «50 лет поисков чистой энергии» и была аннотирована как парадоксальный коктейль. Что правда, то правда. От такого коктейля выспренней изотерики и пластической беспомощности могло только замутить. Ну, действительно, какая чистая энергия может содержаться в сумбурном холсте метр на пятьдесят с кремовой кляксой посередине? Несколько джоулей, которые выделятся при сгорании.

Комедийно выглядит и большая инсталляция А. Дашевского, построенная этажом повыше. Это огромные холсты, вроде бы портретирующие объекты вторичного рынка недвижимости СПб. Зачем г-н Дашевский раскидал по полу десяток горелых ватных матрацев? Что он этим хотел сказать? Заполнить пространство? Ясно, что его построения, компилирующие произведения яркого и оригинального Петра Белого, использующего в своих инсталляциях идеологию каркаса, как философскую матрицу сегодняшней цивилизации, выглядят в исполнении Дашевского халтурно и пародийно.

Впрочем, пародийна почти вся начинка частного музея. Чего только стоят всякие самопальные приспособления-добавки, вдруг возникающие в залах рядом с картинами, – столики со скатерками, о которые можно споткнуться, дурацкие плошки с яблоками, ведерные квасные бутыли на полу, вешалка о двадцати рубах возле холста (кстати, хорошего) Сергея Шнурова, изобразившего распахнутый ворот с лейблом модного бренда. Ведь не раскладывают же в Эрмитаже под Снайдерсом всякую бакалею, а в Третьяковке – бинты и вату рядом с Грозным, прибившим сына-отступника.

А не купить ли нам «жикле»?

Китайцы, конечно, опередят всех. В городке Дафене не очень далеко от Гонконга пять тысяч (5000 – не шучу!) дипломированных живописцев круглосуточно, по-китайски, ночуя и обедая рядом с мольбертами, производят честные копии мировых шедевров, списывая их из альбомов Лувра, Прадо, Эрмитажа или с больших мониторов.

Дафен теперь мировой центр китайского копиизма, где не больше чем за 50 долларов, с подрамником заодно, можно приобрести оптом копии. Удачное логистическое положение вблизи крупного аэропорта, любезные продавцы в галереях, таможенные брокеры, упаковщики и такелажники, герметичные контейнеры для морских перевозок. Невозможно не привести цитату из китайского буклета, рекламирующего «натуральные стопроцентные копии на истинном холсте без цифровой печати»:

«ВИНЦЕНТ ВАН ГОГ. Терраса кафе ночью. 35 евро.
Оригинальный шедевр был создан в 1889-м.
Тщательно воспроизведен деталь к детали, цвет к цвету близко к реальному полотну!
Известный как плодовитый Постимпрессионист, он произвел много картин, которые были в большой степени биографическими. У нашего произведения искусства есть те же самые эмоции и красота как у оригинала.

Почему бы не украсить Ваш дом этим воспроизведенным шедевром?
100%-ная ручная живопись, нарисованная китайскими опытными ХУДОЖНИКАМИ масляной краской на реальном Холсте. Без цифровой техники.
Эта Коллекция произведений искусства, созданная для Вас. Пожалуйста, дайте 10 – 13 рабочих дней для доставки продукта на наш склад. Карты принимаются».


У нас, в Петербурге пошли по другому, некитайскому пути: где-то в недрах «Эрарты», в стерильном помещении специальный одинокий неголодный сканер снимает цифровую копию произведения. В еще более стерильном помещении, чтобы не пылинки, принтер, отличающийся от обычного струйника только ценой, величиной, числом и размером сопел, качеством чернил, – тупо печатает на тяпке или бумажном листе скопированную сытым сканером картину.

Принт на бумаге стоит дешевле, а жикле на холсте – дороже.
Вот он узел идеи «Эрарты», выраженный в слове! «Жикле» – молодой неологизм, зачатый в 1991 году, когда надо было как-то заменить вульгарную «печать копий посредством струйного чернильного аппарата» на что-то более торгово-приемлемое, манкое. Суть осталась та же (хоть и использовано французское слово le gicleur, означающее – сопло) – печать цветными чернилами посредством качественного многосопельного принтера на бумаге или холсте.

Вот ради тиражирования «жикле» и создавался «Музей современного искусства».
Китайцы честно вручную копируют, а наша фабрика («музей совр. исс.») напоминает туристическую заману арабского востока, где одна лавочка, продающая удушающие субстанции, именуется «музеем парфюмерии», а там, где торгуют бумажками с заупокойной атрибутикой, «академией папируса». Если на фасаде «Эрарты» и остался от института каучука портик о восьми дорических колоннах, это еще не значит, что внутри находится нечто, относящиеся к музам древнегреческого пантеона.

БСЭ пишет про музеи: «Предшественники М. появились на том этапе развития человеческого общества, когда предметы-подлинники, взятые из природы и общественной жизни, стали сохраняться не в утилитарных хозяйственных целях или как материальные ценности, а как документальные, мемориальные свидетельства их эстетической ценности». В «Эрарте» другая музыка.

Столько разнородных вещей показано по одной причине: вдруг кто-то захочет иметь нечто подобное у себя дома над диваном, – ЗАО «Эрарта»  для удовлетворения такой потребности и существует. А «музей» -  слово прикрытие.

Не думаю, что я раскрою самую таинственную тайну, если сообщу, что художникам за объект, когда формировался пару лет назад фонд, «Эрарта» платила примерно столько же, сколько стоит «жикле» с их картин. Если изготовление «жикле» с живописной картины размером 1,2 м на 1,5 м обойдется покупателю в 25 000 рублей, то за оригинал картины художнику было заплачено около одной тысячи евро. Уровень оценки копии и оригинала сопоставим. Может, кому-то платили и больше, но стремительность формирования «накопителя работ», рассчитанного на тиражирование, привело к усредненности, появлению совершенно никуда не годных объектов. Хотя, повторюсь, есть и настоящие произведения, за которые не будет стыдно, будь они даже «жикле» размером 1:1.

Мне могут сказать, что музеи бывают разные. Собирают же погасшие курительные трубки, обесцененные ассигнации, карты исчезнувших государств. Но, впуская в свои недра некую вещь, музей либо уверен в ее несомненных эстетических качествах, либо выступает как архивохранилище материальных следов, такая флэшка для информации, совершенно не соразмерной с ее качеством. Но тогда важна идея систематизации. В случае «Эрарты» принципы и идеи, кроме туманного бизнес-концепта производства копий посредством «жикле», пока не прочитываются.