Online812

                    Столичное неприятие петербургской премии как минимум трехслойно. Во-первых, «Нацбест» виноват перед москвичами именно тем, что рулят им в Петербурге. Во-вторых, тем, что рулю в значительной мере я, – а меня московские писатели ненавидят (ненавидят и петербургские, но московских раз в десять больше, и ненавидит меня каждый из них раз в десять сильнее). В-третьих, не сильно жалуют в литературной Москве и К. В. Тублина (издателя, фаундрайзера и спонсора), о небывало щедрых на сей раз тугриках которого я уже упомянул.

Пресса искала на церемонии заранее объявленного Виктора Пелевина. Сам Пелевин сидел в баре на 12-м этаже гостиницы «Украина» (тогда как само мероприятие происходило на втором) и категорически отказывался показаться в зале, пока ему не гарантируют стотысячедолларового главного приза, чего ему, естественно, гарантировать никто не мог. Фактическая же борьба (а голосовали почетные председатели жюри прошлых лет) за куш развернулась между вторым очевидным фаворитом Захаром Прилепиным и, несколько неожиданно, нашим земляком, лауреатом «Нацбеста-2009» Эдуардом Кочергиным.

За Прилепина проголосовали Эдуард Лимонов (духовный отец), Леонид Юзефович (литературный наставник) и Ирина Хакамада (дочерна загоревшая моложавая дама). За Кочергина – Александра Куликова (одна из прим ГАБДТа, в котором он долгие десятилетия служит главным художником) и Илья Штемлер (пусть и не столь щедро одаренный, но все же ровесник и земляк). Голосовавший последним Тублин выбирал, по его словам, между Кочергиным (за которого он проголосовал год назад на «Нацбесте-2009») и первым лауреатом «Нацбеста» Юзефовичем – и выбрал Юзефовича, не дав таким образом Кочергину возможности догнать Прилепина, а значит, и почетному председателю Аркадию Дворковичу – возможности вступить в игру (а проголосовал бы тот почти наверняка за Кочергина).

Впрочем, победа Прилепина более-менее всех устроила или, скажем так, всех более-менее устроила, да и прогнозировалась она заранее с достаточно высокой степенью вероятности. А буквально на следующий день после «Супернацбеста» объявил о вручении собственной премии десятилетия «Русский Букер». Правда, имя вновь обретенного спонсора букеровцами не разглашается – и по широко распространенному мнению они даже не темнят, а блефуют, и никакого спонсора у них нет. Впрочем, и нам не верили, что на церемонию прибудет Пелевин, – а он на нее все же чуть было не прибыл!

Обыкновенный «Нацбест» прошел на сей раз куда драматичнее и завершился не в пример парадоксальнее «супернацбестовского». Участники шорт-листа как бы разбились на пары: двое (Павел Пепперштейн и Андрей Рубанов) голосов не получили, двое (Михаил Елизаров и Сергей Шаргунов) получили по одному голосу, а еще двое (Дмитрий Быков и таинственный Фигль-Мигль) – по два.

Оказавшись в ситуации решающего выбора, почетный председатель жюри Ксения Собчак, по ее собственным словам, предпочла заведомой неизвестности и неопределенности столь же заведомую посредственность (в ее индивидуальных терминах: шашлыкам от Гоги на дороге предположительно из кошатины – гамбургер из «Макдональдса) и проголосовала за роман Дмитрия Быкова «Остромов» – то есть всё за тот же fake, все за ту же кошатину, я бы даже сказал, биг-кошатину, только обложенную с двух сторон столь же малоаппетитными булками.

Ксения Анатольевна, кстати, была совершенно очаровательна и по-своему последовательна: ведь она проявила себя в вышеописанной ситуации точь-в-точь так же, как вел себя в политике ее отец: сначала подкупила всех присутствующих в Зимнем саду «Астории» неотразимым красноречием, а затем приняла ошибочное и, хуже того, нелепое кадровое решение. Именно кадровая политика была тем единственным недостатком, который признавал за собой и сам Анатолий Собчак.

Меж тем симпатии публики разделились примерно в соотношении 1:2 между двумя кинороманами – «Мультиками» Елизарова и «Ты так любишь эти фильмы» Фигля-Мигля (последний, на мой взгляд, и одержал моральную победу, которую теперь осталось только развить, – а уж за этим дело не станет). В воздухе весь вечер веяло сенсацией – и только перед самым банкетом отчетливо запахло Дмитрием Быковым. Я, впрочем, пил не закусывая и даже не чокаясь.

Победа Быкова (как и его более чем сомнительное лидерство по итогам работы Большого жюри) вызвала всеобщее недоумение пополам с возмущением. Недоумение, впрочем, довольно скоро рассеялось: сначала член Малого жюри Эдуард Кочергин сообщил, что проголосовал за «Остромова», толком не подумав, а потом еще один «быковский поклонник» из Малого жюри рэпер Noise MC признался в том, что дальше пятой страницы «Остромов» у него не пошел… Правда, всё это было произнесено уже в кулуарах.

На состоявшейся в книжном магазине «Все свободны» читательской конференции «За два дня до «Нацбеста»» одна из выступавших (Светлана Лисина из издательства «Амфора») подняла серьезный вопрос: как бороться с тем, что «просвещенные читатели», из которых, по замыслу, состоит Малое жюри «Нацбеста», ничего толком не прочитав, проголосуют за самое популярное, самое раскрученное, а в иных обстоятельствах и самое опостылевшее имя? Нынче за Быкова, а через год, может, за другого Пшикова?

Универсального ответа на этот вопрос, увы, нет; хотя опасность такую необходимо учитывать и каждый раз, по возможности, минимизировать, а то и элиминировать. В данном случае едва ли не вся вина лежит, как это ни странно, на мне. Потому что мне, конечно же, следовало настоять на том, чтобы «Остромов» не был допущен к конкурсу или снят с него на одном из ранних этапов, чтобы, так сказать, не вводить условного (и конкретного) рэпера во искушение. Тем более что оснований для данной штрафной санкции и сам Быков, и его редкие, но вымуштрованные клакёры предоставили более чем достаточно.

Что же мне помешало? Ставшая темой одной из недавних колонок в Online812 позитивная дискриминация. Крайне скверно относясь к Дмитрию Быкову как к литератору-многостаночнику и полемисту-демагогу и не делая из этого никакого секрета, я из соображений (ложно понятой?) объективности не дисквалифицировал его там, где без колебаний обошелся бы так с любым другим. Не дисквалифицировал именно потому, что людям показалось бы, будто я свожу личные счеты. Mea culpa.

А в результате произошел технический, а вслед за ним и этический сбой, правда, с не слишком опустошительными последствиями. Ну, купит какой-нибудь дурак «Остромова». Ну, прочитает, подобно рэперу, пять страниц… Шарик «Нацбеста», может, и не всегда радует, но летит.                    

ранее:

Почему никому не интересно, как Гельфанд сыграет с Анандом
«Остромов» Дмитрия Быкова – это не г…, это просто «не моя книга»
Кто из писателей получит «Супернацбест» и $100 000
Что такое позитивная дискриминация
Как становятся лауреатами премии «Поэт»
Путина и Бродского сформировала идея «правильного пацанства»
«Тандем исторически отработал свое, он подлежит демонтажу»