Online812

              Например, анекдотически застойное решение принял оргкомитет премии «Дебют». Они изменили возраст отсечения для претендентов на нешуточные награды с 25 лет сразу до 35 (то есть на данную премию теперь вполне могла бы претендовать и «Божественная комедия» Данте). Или вот еще «новость» – непристойно-кумовское присуждение поэтической премии «Московский счет» нью-йоркскому пошляку Владимиру Гандельсману за книгу с какофоническим названием «Ода одуванчику».

У нас-то, знаете ли, всё хорошо, особенно по сравнению с вами. А если мы и размышляем о необходимости внесения дальнейших изменений в регламент премии (о чем я и рассказывал москвичам и гостям столицы на только что закончившемся Шестом летнем книжном фестивале и с благодарностью выслушивал их мнения и советы), то только затем, чтобы сделать ее еще современнее, еще лучше.

Есть, правда, у нас, у организаторов «Нацбеста», одно правило: советы и рекомендации мы принимаем (или с благодарностью отвергаем), только когда сами о них кого-нибудь попросим. Непрошеных советчиков мы не жалуем: не лезь, подсказчик, к игрокам, не то получишь по зубам! Не жалуем, потому что знаем цену таким советам и самим советчикам.

Вот Глеб Морев. Девять лет назад опубликовано решение оргкомитета нашей премии: Морева и еще двоих горе-критиков на «мероприятия «Нацбеста», приятно осложненные фуршетом, впредь не пускать». Их, кстати, и не пускают, – и они, как Морев с Валерием Шубинским, горестно обсуждают в ЖЖ у последнего эту пожизненную обструкцию.

Вот как вы думаете, интересно нам в свете вышесказанного мнение окололитературного хлопотуна, который теперь деланно печется о том, что я, дескать, оскорбил Дмитрия Быкова, да и Ксению Собчак, кстати, тоже. Да ведь и нет у него никакого мнения – есть лишь желание собственное присутствие обозначить (собственного конфузливого отсутствия не объясняя), собственную никчемность замаскировать. Да ведь слабо ему – не получится.

Меж тем «обиженный» Быков выдал собственную версию происшедшего:
– Сказать по этому поводу я могу только одно: я не хочу посещать мероприятия «Нацбеста» и не нуждаюсь в его деньгах. Оргкомитет этой премии ведет себя неприлично, и мне приятно, сознаюсь, что присуждение мне последнего «Нацбеста» спровоцировало эту публику на еще большее неприличие. Ларчик открывается нехитро – в одном из эпизодических героев «Остромова» оргкомитет усматривает шарж на петербургского переводчика Виктора Топорова, инициатора «Нацбеста». Помилуйте, как можно! Описанный в романе персонаж – литератор Одинокий – это вполне реальный Александр Тиняков, хоть и безобразный человек, но талантливый поэт.

Врет Дмитрий Львович, как, впрочем, всегда. Не на «Остромове» мы с ним, мягко говоря, разошлись во мнениях, а гораздо раньше. И не в пример резче. А чтобы шарж обижал, он должен быть как минимум похож на шаржируемого. Меж тем Тиняков у Быкова похож, разумеется, на самого Быкова, потому что никого другого Быков писать просто-напросто не умеет. У него и Пастернак – Быков, и Окуджава – Быков, и Тиняков, естественно, тоже Быков. Хотя подлинный Тиняков как поэт был безусловно талантливей.

Однако все же остается один пикантный вопрос. Даже два. Если Д. Л. Быков «не нуждается в деньгах «Нацбеста», означает ли это, что на сей раз он, в отличие от предыдущего, не станет их выклянчивать? Потому что, впервые став лауреатом пять лет назад и в тот раз тоже проигнорировав церемонию (а значит, не имея формального права на приз), Дмитрий Львович засыпал нас письмами – угодливыми, но вместе с тем чрезвычайно назойливыми. И клялся нам (да и другим), что отдаст все деньги на памятник Пастернаку. Ну и как, отдал?

В роли непрошеного советчика организаторам «Нацбеста», да еще на страницах правительственной «Российской газеты», выступил и некто Андрей Максимов – «писатель и член Академии Российского телевидения», как там сказано. Писателя такого я не знаю – и никто не знает, – однако помню Максимова как одного из ведущих программы «Времечко» – Максимов, Быков (Дмитрий) и третий – не то Новожилов, не то Новоселов. Наш, впрочем, писатель как минимум во втором поколении – сын советского поэта Марка Максимова. Поэта такого тоже не было, а вот советский поэт, черт его знает, может, и был.

Замысел Максимова понятен. Он написал книгу «Интеллигенция и гламур», позиционируя себя, очевидно, как представитель, а то и, бери выше, глашатай и идеолог интеллигенции, а статьей «Гламур как судья в литературе» решил и по «Нацбесту» проехаться, и по Ксении Собчак в особенности, да и книгу свою разрекламировать тоже.

Сосредоточился он как раз на Ксении Анатольевне, начав с самого ее окказионального звания «почетный (!!!) председатель жюри». Три восклицательных знака принадлежат «интеллигенту» Максимову, видимо, не знающему основного значения прилагательного «почетный». Меж тем разница между «почетным академиком» и просто «академиком» такая же, как между «милостивым государем» и просто «государем» (шутка академика Жирмунского). Почетным председатель жюри «Нацбеста» называется как раз потому, что голосует он, только если голоса действительных членов жюри разойдутся поровну.

Поэтому, в частности, столь смехотворно утверждение Максимова: «Среди членов жюри мне известны два человека. Знаменитый режиссер Алексей Учитель, и выдающийся сценограф и очень хороший писатель Эдуард Кочергин. Когда мнение этих людей в отношении того, что называть в 2011 году национальным бестселлером, не является решающим, а Ксении Собчак является, – я начинаю подозревать, что тут что-то не так». Меж тем мнения Кочергина и Собчак, увы, совпали.

«Я не могу понять, что заставило сделать Ксению Собчак почетным председателем жюри национальной литературной премии, то есть человеком, чей голос при прочих равных будет решающим? Может быть, ответственный секретарь премии Виктор Топоров бросает все свои литературные и личные дела, чтобы прильнут к телевизору, когда идут программы "Дом-2" или "Блондинка в шоколаде" и наслаждается мастерством ведущей?» – пишет далее отставной ведущий программы «Времечко», неизвестный писатель, принципиальный противник гламура и идеолог интеллигенции.

То есть «Дом-2» у него гламур, а «Времечко» – интеллигентная программа. Ксения Собчак «блондинка в шоколаде», а сам Андрей Максимов – телеакадемик.

А мне, глядя на него и на Ксению Собчак, думается словами довлатовской байки про Сергея Наровчатова и лорда Байрона. Вот поэт Байрон – лорд, красавец, умница, талант и богач (то есть он, на наши деньги, гламурен, как Ксения Собчак), но он пессимист, – а вот поэт Наровчатов (антонимы подберите сами), по-видимому, интеллигентен, как этот самый Андрей Максимов.

Разница-то между Ксенией Собчак и Андреем Максимовым и впрямь только в этом!                       

ранее:

Как Дмитрий Быков победил Фигля-Мигля в борьбе за «Нацбест»
Почему никому не интересно, как Гельфанд сыграет с Анандом
«Остромов» Дмитрия Быкова – это не г…, это просто «не моя книга»
Кто из писателей получит «Супернацбест» и $100 000
Что такое позитивная дискриминация
Как становятся лауреатами премии «Поэт»
Путина и Бродского сформировала идея «правильного пацанства»