Online812

                  В это же время пострадали фонтан в Румянцевском саду и памятник Николаю I на Исаакиевской площади.

Для меня в этом нет ничего принципиально нового.

Во-первых, это еще один пример замены символического присвоения материальным. Символическое присвоение – это «потребление глазами», любование прекрасным или уродливым, которое несет эстетический объект. Однако малокультурное население всегда стремилось и стремится «потребление глазами» заменить «потреблением руками». Сначала в форме непосредственного контакта с объектом (потрогать, потереть, затем сесть на модель здания, забраться верхом на статую), а потом уже и в форме его фрагментации с целью обладания фрагментом (крестом с модели собора, фигуркой с модели Зимнего дворца). Либо – в экстремальном варианте – получения наслаждения от порчи, уничтожения, убийства вещи.

Обладание фрагментом – высшая форма потребления кич, характерная для недоросшего до символического присвоения населения, которое понимает только присвоение материальное. Так уже давно происходит с орлами на ограде, окружающей Александровскую колонну на Дворцовой площади. Кстати, никакой художественной и исторической ценности эти орлы не представляют, это примитивный патриотический кич, но почему-то никому не приходит в голову заменить эту ограду более простой, вообще без этих державных украшений, что сразу же положило бы конец и борьбе народа за орлов, и борьбе власти с народом. Наоборот, первую ограду окружили второй, что является уже элементом абсурда.

Во-вторых, описанное материальное присвоение характерно не только для низкостатусного малокультурного населения. В верхних социальных стратах оно распространено не меньше и имеет последствия гораздо более масштабные. Я имею в виду получение памятника в собственность или аренду и его варварскую переделку. То, что происходит с Летним садом и «Новой Голландией» или с домом Лобанова-Ростовского на Исаакиевской площади, по существу ничем не отличается от актов вандализма в «мини-городе» Таратынова – Миллера.

Завладение фрагментом монументально-декоративного объекта (со стола, вокруг которого сидят бронзовые истуканы, пропали перья и подсвечники) по своей природе такое же, как и завладение «Газпромом» фрагментом Таврического сада, его приватизацией и возведением здания крытого стадиона. Или фрагментом Александровского парка, из которого вырвали кусок для себя, чтобы поставить игрушку «мини-город». Просто любоваться Петербургом, его дворцами, площадями, садами и парками высокостатусное население не может, это им неинтересно, а нужно забрать в собственность хотя бы фрагмент.

Поэтому «народный» вандализм надо воспринимать в контексте поведения власти, которая по отношению к городу Петербургу в целом ведет себя точно так же, как обалдевший от счастья народ в отношении «мини-города». Просто масштабы и стоимости разные, а суть процессов одна на всех.

Теперь «Газпром» будет возводить заборы, устанавливать антивандальные купола, камеры слежения, увеличивать охрану ради сбережения своих игрушек. Парадокс в том, что заборы и купола окажутся в итоге гораздо дороже того, что они окружают и охраняют, потому что стоят охраняемые объекты ровно столько, сколько стоила пошедшая на их изготовление бронза. Потом надо будет охранять уже ограду и купола… Это самовозрастание абсурда – характерная примета и нашего времени, и всей этой бурной и бессмысленной деятельности.