Online812

                  Среди них почему-то не оказалось человека, с именем которого связывают саму идею превращения острова из закрытой территории в общегородской культурный центр – петербургского архитектора Вениамина Фабрицкого. Петербургский собкор телеканала ТВ Центр Александр Чиженок встретился с ним, готовя репортаж о переменах в судьбе острова.

- Чем вас так зацепила Новая Голландия?
– Зацепила тем, что это прекрасный ансамбль. Я там близко живу, мы с моей женой все время гуляли там, проходили мимо. Я постоянно говорил – какой великолепный ансамбль, но он совершенно оторван от жизни города. И подумал – неплохо бы было вернуть здания к жизни. И первая идея была – превратить Новую Голландию в огромный культурный центр.
Такие попытки начались в 1975 году. Я тогда только закончил очень интересный комплекс в «Орленке» – там в пионерском лагере мы возводили Дворец культуры и спорта – и хотелось чем-то заняться совершенно иным. Тогда и пришла Новая Голландия. Я сделал несколько эскизов, несколько вариантов, их удалось показать Григорию Васильевичу Романову, первому секретарю обкома партии, и рассказать об этих идеях. Это сделала по моей просьбе зав. отделом культуры обкома партии Галина Семеновна Пахомова.
Ей идея очень понравилась, она сказала – это надо обязательно осуществить, но идея очень тяжелая, поскольку комплексом владеют военные. Многие мои коллеги, когда узнавали, чем я занимаюсь, крутили пальцем у виска, говорили – совсем сошел Фабрицкий с ума, это неосуществимо, никогда не будет сделано, и не стоит время тратить.

- А что сказал Романов?
– Романов сказал, что у нас самая большая идея, она тогда только появилась – это идея дамбы. Вот когда мы раскрутим дамбу, тогда и вернемся к Новой Голландии.
Когда началась у нас новая власть, я написал письмо президенту СССР Михаилу Сергеевичу Горбачеву, рассказал об этой идее, об этом комплексе в центре Петербурга, о том, что, на мой взгляд, им нужно заниматься. Но написал без всякой надежды. И вдруг от него пришел ответ! Он был направлен опять в обком партии, тогда еще был обком, первому секретарю Гидаспову. Он это письмо Горбачева перенаправил в горисполком. Меня вызвали, сказали, что им уже указали, что этим проектом следует заниматься.

Больше всех занимался Алексей Алексеевич Большаков, он тогда был фактическим главой города. Мне даже был дан заказ на этот проект. Ну, а когда пришел Анатолий Собчак, это был первый глава города, который сам позвонил мне, и попросил разрешения посетить мастерскую, чтобы познакомиться со мной и с проектом. Я, конечно, разрешил, говорю – когда у вас будет возможность, приезжайте. Он в ответ – какая еще возможность, завтра же утром я у вас. Мы назначили встречу на десять утра. Я приехал пораньше, чтобы как-то прибраться. В полдесятого раздается звонок, открываю – у двери стоит один Собчак. Я говорю – Анатолий Александрович, мы же договорились на 10, я хотел чуть-чуть подготовиться, а он в ответ – я хочу один, а то сейчас набежит очень много народа, а мне надо о многом серьезно с вами поговорить. Так началась большая практическая деятельность по Новой Голландии. Вскоре мы сделали еще варианты и смогли по настоянию Собчака показать их на большой выставке в Русском музее, нам выделили несколько залов. Приезжало очень много инвесторов, почти каждый день мне присылали их из Горисполкома.

Однажды приходит на выставку в Русском музее человек, возглавляющий большую делегацию французскую, и говорит – я генеральный директор компании CBC. Мне очень нравится ваш проект. Вы согласны, если наша компания купит у вас этот проект? Но сами понимаете, тогда у нас проект купить было нельзя, и чтобы уйти от объяснений, я сказал, что мне надо подумать, посоветоваться в Горисполкоме. К тому времени у нас уже побывала делегация голландская, тоже попросили приехать в Голландию. Мы отправились с Голландию, туда же приехал Жан Нале, глава этой французской фирмы, и стал говорить, что не нужно привлекать других инвесторов, у нас денег достаточно, наша фирма может осуществить этот комплекс. Вот такое было начало.

- Но сейчас вас даже не пригласили к участию в этом конкурсе. Устроители с вами хотя бы связывались?
– Помощники Абрамовича говорили, что меня обязательно пригласят, помощница Дарьи Жуковой попросила выслать концепцию, мои фотографии и биографию. Концепцию я выслал, а биография, говорю, есть в энциклопедии «Личности России». Они сказали, что вообще-то знают мой проект, хотя на самом деле по-настоящему его можно увидеть только на выставках или в моей мастерской.
У нас ведь теперь как: если приходит новый инвестор, он обязательно приводит своих новых людей, архитекторов – нет бы посмотреть и обсчитать все, что было сделано раньше. Может, этого достаточно. Я считаю, что довольно много было проектов, выработаны уже какие-то позиции. В тех вариантах проектов, которые были на выставке, хотя разрекламировано, что там новые идеи, я очень внимательно смотрел, но каких-то новых идей не увидел – это всё повторение того, что было уже сделано, еще и в урезанном очень виде, очень кратко.

– Но в принципе вы довольны тем, что сейчас хотя бы такое движение по Новой Голландии пошло?
– Таким движением я недоволен. Это не движение, а какое-то топтание на месте. Там есть два момента в Новой Голландии: что делать со старинными зданиями, чем их насыщать, и второе – что делать на участке, которые ещё первыми ее авторами – Чевакинским и Вален-Деламотом, по их проекту должен был застраиваться таким же зданием, что и здания по периметру Новой Голландии. По разным причинам комплекс не был завершен. Остался участок вдоль Адмиралтейского канала, который застраивался позже. Сейчас там снесено все, что было построено в течение XIX и начала XX века, стало ровно, свободно. Итак, два вопроса – со старым зданиями что делать, и каким должно быть новое. В старых зданиях, я увидел в этих проектах, опять повторяется все то, что мы предлагали, только в очень урезанном виде. Мы предлагали и филиалы Мариинского театра, БДТ, первый в мире музей театральных художников. Мы предлагали филиалы музеев мира – Лувра, Прадо, Метрополитен. Сейчас там тоже предлагают все насытить культурными помещениями, но это заземлено как-то. Мы предлагали, чтобы там были помещены первоклассные мастера живописи, не те художники, часто непрофессионалы, которые рисуют на улицах. Если это музыкальное звучание, то у нас был уровень Баха, Моцарта, Бетховена, здесь же предлагают опять уличных музыкантов. Я неплохо отношусь к этим уличным музыкантам, но просто это другой совершенно уровень.

Второй вопрос – о застройке участка вдоль Адмиралтейского канала. Мы считали, что замысел первых авторов нужно наконец осуществить. Мы предлагали еще тогда либо сделать зеленый парк, пока будет продолжаться проектирование, реставрация, реконструкция, либо повторить то, что задумывали первые архитекторы, но более правильно. Если мы что-то делаем в любом комплексе, то повторять буквально архитектуру XVIII века – это неправильно. Мы должны создавать архитектуру нашего времени, устремленную в будущее, тогда она больше будет волновать людей, а главное – не нести агрессивный характер, как это было в проекте Нормана Фостера. Его Дворец фестивалей такой был агрессивный, что буквально взрывал старые здания, никак не садился на это место. Наоборот, нужно сделать такое здание, которое органично вошло бы в этот комплекс, стало его необходимой составной частью, по деталям, по цвету, фрагментам, чтобы связывало это всё со старыми зданиями, но было абсолютно новым.

- К вам обращались, чтобы взять за основу ваши наработки за 30 с лишним лет?
– В самом конце прошлого года приезжал, и уже почти был в мастерской, Роман Абрамович с Дарьей Жуковой. Сказали, что они уже едут ко мне и через 20 минут будут, что хотят очень подробно обо всем поговорить, посмотреть разные варианты проекта, попросили, чтобы я выслал своего помощника их встретить. Я им хотел рассказать не только об идее, но и проблемах, которые нужно разрабатывать – транспортные, которые сейчас там ужасны, метро – раньше нам не позволяли делать станцию на Новой Голландии, а теперь мы договорились с Метростроем, что может быть прямо на острове станция метро, вопросы архитектурные, инженерные и, конечно, финансовые.
И тут они снова мне звонят и говорят, что только что у них был звонок от Валентины Ивановны, она встречалась с Путиным в аэропорту Пулково и теперь едет срочно в Смольный, чтобы с ними встретиться. Она им сказала – все оставляйте и едьте только ко мне.

– То есть вы так и не встретились?
– Встреча назначалась, но до сих пор он так и не приехал, и я считаю, что очень жаль. Если бы она тогда произошла, может, многое пошло бы по-другому.