Online812

                  oleganisimov
«У меня 7 августа 2011 года в здании Московского вокзала в Петербурге карманник вытащил телефон. Было это за 15 минут до отхода поезда в Москву, поэтому я не подал заявление в полицию непосредственно в Питере. Потом этот карманник несколько дней звонил, убеждал, что не украл, а нашел телефон, и обещал отдать.

Я не верил, когда он звонил. Это был его тактический ход, чтобы я либо позже подал заявление в полицию, либо вообще не подал. Потому что карманник знал: на вокзале работают видеокамеры и в случае расследования ему может не поздоровиться.

Затем, слабо надеясь на возврат телефона, я все-таки 12 августа дошел до Ленинградского вокзала в Москве и подал заявление о краже. Специально, думаю, пойду в транспортную полицию, к которой относятся вокзалы, а не в обычное отделение, которое тоже обязано принять заявление о преступлении.

Хотел посмотреть как у нас полиция работает, ну и поспособствовать пресечению деятельности опасного карманника, чтобы он не навредил согражданам. На вокзале услышал, что, оказывается, видеозаписи основного помещения вокзала (где и вытащили телефон) хранятся на диске две недели (вторая версия – неделя), а потом диск заканчивается и новые записи делаются поверх старых. Ну, думаю, успел. Сейчас доблестные опера изучат пленочку и поймают преступника. Фильмы про это каждый день показывают по ТВ.

Но! Как выяснилось позже, к питерским полицейским мои бумаги по аналоговой почте пришли только 30 августа, когда все видеозаписи были уже затерты. Другими словами, московские транспортные полицейские, заведомо зная, что видеозаписи не вечны, не сообщили петербургским коллегам по нормальным средствам связи, а отправили заявление по обычной российской почте. Кто-то назовет это халатностью или преступным бездействием, но это соответствует правилам, видимо, разработанным еще в СССР, когда даже домашний телефон был редкостью.
Я все понимаю. Понимаю, что кража телефона – не убийство и не изнасилование. Но что это за система такая, что в эпоху интернета и мобильной связи даже внутри транспортной полиции они не могут сообщить друг другу о факте преступления быстро, когда его реально раскрыть?

Теперь (в декабре) мне звонит сотрудник угрозыска из Петербурга господин Иванов и хочет, чтобы я приехал в Питер, чтобы опросить меня (хотя все, что я знал, подробно изложено в заявлении о преступлении) и сделать карту-схему преступления (не поздновато ли?) или подъехал на вокзал в Москву к местному начальнику господину Кретинину и написал отказ от возбуждения уголовного дела.

Вот так работает транспортная полиция. Хочется эту практику поменять».

xandublin
«У жены украли сумку с паспортом, телефоном, кредитными картами.
Всё происходило на глазах продавца и под камерой в магазине.
Карты я быстро заблокировал.

Охрана магазина отказалась пусть посмотреть запись сославшись на конфиденциальность.

В центре информации сказали, что раз это произошло в магазине, то служба безопасности этим заниматься не будет, а нам следует ехать во Всеволожск писать заявление.

Заявление мы написали по месту жительства (так как был украден паспорт, чтобы если что ..., хотя нам сказали, что сейчас по украденным паспортам ничего криминального не делают).

На следующий день приходит смс о попытке оплаты с заблокированной карты в той же Меге. Звоню в службу безопасности банка – отвечают – это не их проблема.

Тогда я пишу через интернет заявление в Прокуратуру и ГУВД.
Через два часа звонок – вашу сумку нашли.

Приезжаем: возвращено практически всё (паспорт, ВСЕ кредитные карты, ключи, и т.д. т.п) украдены только деньги (менее 3 тысяч рублей) и старый мобильный телефон.

Пошел поговорил доверительно в продавцом.

Внимание! Она говорит, что у них с ворами договор одни не воруют товар, вторые не мешают им обворовывать посетителей. Служба безопасности Меги участник этого соглашения "о взаимопонимании".

Отписка из ГУВД пришла, из прокуратуры еще нет».

dan-ttf
«Осенью, где в конце сентября-начале октября, на моих глазах сбили дедушку. Сбили некие граждане из Малой Азии. Я как честный и порядочный гражданин вместе с еще одной женщиной остался помогать дедушке и ждать ментов, скорую. Всех остальных свидетелей как ветром сдуло. Скорая, менты приехали, с меня взяли показания и я уехал.

Через 2 недели мне звонят из ОВД и говорят, что завели УД, т.к. дедуля на днях скончался. Через 2 недели — раньше их дедуля вообще не волновал. Приезжаю, меня начинают допрашивать. Я говорю, что номер не помню, что-то типа 129 в цифрах, а следователь говорит «может 159?». Я говорю что «может, но скорее 129 все таки». И он пишет себе в протокол, что я сказал 159. Тут я проявил слабость и этот протокол подписал, но надо было упираться все таки. Но в целом все цивилизованно и культурно.

На днях меня опять вызвали в ОВД и там показали мне фотки найденной машины. И что я вижу? Машина с номером 159, но другая. Другой цвет, хотя и светлый тоже. Другая модель. И при этом мне следак говорит, что вот они что-то знают и не колятся. Нужно провести опознание. Через 3 месяца после ДТП меня просят опознать азиата, которого я видел в другой машине и уже не смогу опознать через день, потому что они мне все боль мене одинаковы.

И меня просто поражает узость ума этих нежных созданий. Они сами себя ограничивают в успешности поиска. Почему нельзя искать 129 и 159 номера? Почему этого не начать делать сразу? Они готовы посадить тех, кто не имеет отношения к этому ДТП лишь бы закрыть дело.

Насколько мне известно, у них есть план и премия формируется на основе успешно раскрытых дел. Поэтому они будут максимально отмахиваться от глухого дела. Им на...ть на дедушку, на его семью, на воспитание и кару тех, кто ездит без мозга, на справедливость, когда под угрозой премия. И для того, чтобы они так не делали, мне кажется, достаточно отменить план, но непонятно будут ли они после этого хоть как-то работать».

celmox
«Обокрали в поезде Петрозаводск – Москва (30 000 рублей). В Москве на вокзале написал заявление, был допрошен вместе с попутчиками. Получил какой-то талон-уведомление. Всё. Больше ни одного движения, "полюция" ни сделала. Прошло уже три года, я не получал никаких документов, ни о вызове меня, ни о прекращении дела, ни о приостановлении дела, ничего вообще...».

ruslankarpuk
«В сентябре этого года я со своей девушкой ездил в Питер отдохнуть на пару дней. Просто так, на выходные. Настаёт второй день, когда нам надо уезжать на поезде домой в Москву.

Мы опаздываем на поезд, остаётся 5 минут до отправления. Вбегаем на Московский вокзал, мчимся к выходу. 3 минуты до отправления. Внезапно уже около выхода на перрон, двое полицейских, заметив бегущего меня с девушкой, останавливают. Предъявите документики, все дела.

Я показываю им паспорт, показываю билеты с поезда по которым приехал в Питер и по которым уезжаю в Москву, показываю что поезд вот-вот отправится. Им на это пофиг. Ощупывают меня на предмет не везу ли чего-нибудь запретного. Один из сержантов находит у меня в кармане мой кошелёк, достаёт, открывает, начинает внимательно изучать (при том что он тонкий и всё «запретное» было бы видно сразу).

Прочие мои карманы его не интересуют — он заинтересовался моим кошельком, а на слова что у нас поезд сейчас отправится — не обращает внимания. Пытается ещё больше задержать меня словами «Точно ничего запретного не везёте? А то знаем мы вас?» Но видя, что я не собираюсь ни рубля ему отдавать, отпускает.

Вот так работает транспортная полиция. Зная что люди опаздывают, максимально задержать их, чтобы они дали денег «на откуп». Какие там похищенные мобильники — это их не интересует, от этого им прибыли в карман не будет».

max-gtrplr
«у меня была похожая ситуация, только на моих глазах убили человека. побывав в прокуратуре пару раз, посмотрев на эти ленивые ж...ы, я окончательно свыкся с мыслью, что помочь себе можешь только ты сам».                      

oleganisimov.livejournal.com, фотография с сайта kalashnikovo.ru