Может ли быть актуален роман Грэма Грина, написанный 46 лет назад

18+

Может ли быть актуален роман Грэма Грина, написанный 46 лет назад

02/02/2012

В знаменитом романе Грэма Грина «Комедианты» (и в одноименном фильме с Ричардом Бартоном и Элизабет Тейлор) одним пароходом прибывают на остров Гаити трое – Иванов, Петров и Сидоров. То есть, прошу прощения, Смит, Джонс и Браун.

Владелец гостиницы в здешней столице Порт-о-Пренсе Браун, майор Джонс и бывший кандидат в президенты США Смит. И прибывают они на тот самый остров Гаити, про который пламенная Юлия Латынина любит практически еженедельно рассказывать своим радиослушателям о том, как там двести лет назад произошли, одна за другой, две революции: сначала черные вырезали белых, а потом те же черные – и мулатов, результаты чего горемычные гаитяне расхлебывают по сей день.

Вот они-то и есть комедианты: каждый из этой троицы, преследуя не больно-то благовидные цели, выдает себя не за того, кем на самом деле является. Браун, правда, и впрямь владелец местного отеля, вот только постояльцев там как-то нет и не предвидится (кроме трупа самоубийцы-министра в пустом бассейне). Джонс, выдающий себя за героического майора-десантника из Индокитая, фактически командовал там «ротой добрых услуг», то есть походным публичным домом. А вот Смит, торжественно именующий себя кандидатом на пост президента США, лишь чисто символически баллотировался некогда в одном-единственном штате, выступая от имени тамошних веганов и прочих «ботаников».

Брауну страсть как хочется сбыть какому-нибудь простаку свою прогорающую гостиницу – и вернуться в цивилизованный мир, откуда он родом. Последовав туда за своей любовницей – женой колумбийского посла и дочерью нацистского преступника. Майор Джонс намерен провернуть аферу с местными властями – взятка, распил, откат – всё буквально так; вот только рекомендательное письмо, с которым он прибыл, адресовано министру, утопившемуся в гостиничном бассейне. Кандидат в президенты Смит намерен осчастливить пухнущих с голоду и гибнущих в застенках гаитян биоактивными пищевыми добавками. Но добавлять гаитянам не к чему: у них нет пищи… То есть вся троица комедиантов – Иванов – Петров – Сидоров – жуликовата, хотя явный мошенник тут лишь один Джонс, тогда как Браун скорее амбивалентен, а Смит и вовсе преисполнен благих намерений.

На острове Гаити, на всей территории которого двести лет назад черные вырезали и белых, и цветных, сейчас два государства. Одно – оно называется Доминиканская республика – вроде бы Украина: здесь более-менее мирно уживаются друг с другом демократия и бардак. В другом – оно называется республикой Гаити, то есть как бы ЭрЭфия, – свирепствует кровавый режим Папы Дока. То есть тирания, коррупция и все тот же бардак. Троица комедиантов прибывает одним пароходом как раз в республику Гаити – и тут же все трое (каждый на свой лад) оказываются втянуты в местные разборки: отсиживают по пятнадцать суток в местной тюрьме, спасаются от тайной полиции в иностранных посольствах, удирают, наконец, в сопредельное государство. А главное, скрываясь то в зарослях сахарного тростника, то в болотах, неожиданно для самих себя мало-помалу становятся лидерами гаитянской революции. Правда, революции проваливающейся. Революции, не увенчавшейся успехом (а ведь роман написан в 1966 году) и по сей день.

Читатель ждет уж рифмы «роза»… Как отмечают исследователи, Пушкин схитрил, вместо банальной уже в его время рифмы «роза – мороза» тайком подсунув читателю новаторскую составную «рифМЫ «РОЗА» – МОРОЗА», то есть вроде бы расписался в слабости индивидуального искусства стихосложения, а фактически продемонстрировал виртуозное мастерство во всем блеске… Последуем его примеру и, обратив ваше внимание на чисто поверхностное сходство двух «кровавых режимов» (гаитянского и РФ-овского), возникших после истребления всех белых на Гаити и «белых» в России, исподволь сосредоточимся на главном: на сходстве гриновских «комедиантов» – Смита, Джонса и Брауна – с вождями нынешней вялотекущей революции, кое кем остроумно именуемой Сахарным Болотом.

Отставной и сугубо номинальный кандидат в президенты США? Да, пожалуйста, сколько угодно. Содержатель публичного дома, выдающий себя за бравого офицера? Можно загибать пальцы, чтобы, пересчитывая этих не то негоциантов, не то сутенеров, не сбиться со счета. Владелец недвижимости, стремящийся выйти в кэш? Даже не смешно.

Более того. Список из трех распространенных фамилий – Смит, Джонс, Браун – подразумевает и четвертую: Грин. То есть фактически писатель причисляет к «комедиантам» (а значит, и к вождям гаитянской революции) и себя самого. Кстати, Грэм Грин и впрямь побывал на Гаити, впутался в тамошнюю политику и в результате едва унес оттуда ноги. Но, так или иначе, он писатель. Знаменитый писатель. А кто из вождей нашего Сахарного Болота не писатель? Разве что Чирикова. Но и она – дай ей срок – еще расчирикается.

И, наконец, последнее. В нашей Болотной революции чрезвычайно последовательно проходит всевозрастающая роль контрацептивов: и речь отнюдь не о случайных политических связях и не о свальном грехе с Навальным. Сначала обозвал всех сахарно-болотных революционеров «контрацептивами» наш бывший и будущий глава государства. В ответ на что услышал от них, что он сам – кондом. Затем именно так – кондомом – вызывающе нарядился на митинг популярный музыкальный критик и революционер Артемий Троицкий. А по недавно просочившимся из штаб-квартиры одного высокорослого революционера (и кандидата в президенты) слухам, уже отпечатан тиражом в два миллиона предвыборный плакат, на котором сей джентльмен изображен в прозрачном костюме а-ля Троицкий формата «суперкингсайз» – и всё это снабжено слоганом: «Сберегу Россию!»

С контрацептивами связано многое и в романе «Комедианты». Собственно, первые подозрения в недостаточной аутентичности образа падают на бравого майора Джонса как раз тогда, когда он предпринимает попытку спекульнуть презервативами. Причем, будучи человеком стеснительным, именует их «приветами из Франции». У нас привет из Франции передал митингующим на Болотной площади Борис Акунин.

Заканчивается всё у Грина так: майор Джонс гибнет в бою с правительственными спецслужбами, неожиданно проявив перед смертью чудеса храбрости. Кандидат в президенты США, совершенно потрясенный, возвращается на родину; правда, без помощи посольства – американцы своего гаитянского Макфола уже отозвали. «Готелье» Браун становится перемещенным лицом без определенных занятий. А писатель Грин, окончательно разлюбив Папу Дока (но не Фиделя Кастро), продолжает без особого успеха встревать в дела чудовищных карибских режимов и еще более чудовищных карибских повстанческих движений.

ранее:

Беда Акунина в том, что у него закончились талантливые литературные «негры»

Чем в 2011 году отличилась отечественная литература
«Путин был заинтересован не то чтобы в честных, а в полуевропейских выборах»
Не дают мне больше интересных книжек
Люди культуры заговорили о пересмотре приватизации
Легко ли говорить о пятом пункте в прямом телеэфире?