Online812

            Вот у Эдуарда Лимонова за клевету на Юрия Лужкова описали имущество – и хорошо еще, что никакого имущества у него нету. А отправляться на исправительно-трудовые  (сейчас пишут просто «трудовые») работы ему как-то не по возрасту. Мне, кстати, тоже. Хорошо хоть исключили из закона по настоятельному требованию президента Путина возможность реального тюремного срока.

Законов по интересующей нас тематике вообще-то три – и они тесно взаимоувязаны. По иронии судьбы я еще в советское время приложил руку к разработке одного из них: тогда, при подготовке закона о защите чести и достоинства, предложили принять участие в обсуждении ряду ведущих адвокатов; моя мать попала в число приглашенных – и при написании статьи в журнал «Вопросы юриспруденции» я ей помог.

Итак, есть ответственность за оскорбление (штраф) – это дело частного обвинения, то есть ты сам должен обратиться в следственные органы с заявлением о том, что тебя оскорбили (назвав, например, графоманом). В советское время была еще одна закавыка: оскорбление должностного лица при исполнении им служебных обязанностей приравнивалось к злостному хулиганству и влекло за собой наказание по этой куда более тяжкой статье.

Скажем, вы, молодой поэт, заходите в кабинет главного редактора «толстого журнала», он делает вам недвусмысленное предложение, вы восклицаете: «Ах ты, пидор!» – и всё, вы попали. То есть вы подпали под статью об оскорблении, приравненном к злостному хулиганству.

Сейчас, в связи с изменением статьи о хулиганстве, этот нюанс отменен – и в описанной выше ситуации вам ничего, кроме частного иска об оскорблении, не грозило бы. Да и то – исключительно за слово «пидор», слывущее заведомо оскорбительным. Скажи вы главному редактору: «Ах ты, гей!» – и ничего бы вам не было. Ну, не считая того, что и публикации тоже не было бы. Как говорили в то же проклятое советское время (а сейчас все и сами знают): «Хочешь печататься – терпи!»

Иск о защите чести и достоинства – тоже дело частного обвинения. Как правило он сопровождается исковым заявлением о «моральной компенсации», сумма которой произвольна. Правда, аппетиты истца (а вернее, его самооценку) может, даже признав правомерность претензий, изрядно сбавить суд. Вот напишу я, допустим, что на прозаика Пупкина работают литературные «негры», а он подаст в суд и оценит ущерб своей репутации в миллиард рублей. А суд, оскорбляя тем самым и его, и меня, решит, что ущерб от моей статьи составляет всего-навсего тысячу. Ее и присудит. А гонорар мой составит, – допустим, полторы тысячи рублей. Так что я еще и «в плюсе» останусь. Лимонову не повезло (с тогдашним мэром Лужковым), а мне повезет.

Правда, самые хитрые и особо мстительные разыгрывают двухходовку. Скажем, тот же Пупкин сначала выиграет у меня дело о защите его, пупкинской, чести и его же, пупкинского, достоинства, а потом инициирует против меня уголовное дело о клевете с минимальным штрафом размером с «Русского Букера». Тонкость тут в том, что, защищая честь и достоинство, он должен сам доказать, что «негры» за него НЕ пишут. А по делу о клевете доказать, что «негры» за него ПИШУТ, должен я.

А вот сразу начать с обвинения в клевете – история весьма непростая. Дело возбуждает следователь по твоему исковому заявлению, но предварительно он проводит дознание – и по его итогам может тебе в возбуждении дела отказать. На практике сначала сверяют позиции адвокаты сторон – и чаще всего тем или иным способом приходят к мирному соглашению. Да и сам по себе процесс по обвинению в клевете (если отвлечься от заведомой предвзятости и/или «материальной заинтересованности» суда в том или ином случае) – штука чрезвычайно сложная, – и овчинка чаще всего не стоит выделки.

Одним словом, правильно сказал поэт: «Отчаиваться не надо, у страха глаза велики». Мне регулярно грозили и грозят подобными преследованиями – но никогда еще дело не дошло даже до адвокатов (с моей стороны). Я всякий раз убедительно объяснял потенциальным истцам судебную бесперспективность их исков, чем дело и заканчивалось. Вот два примера из далекого уже 1994 года – и оба связаны с публикациями в «Независимой газете».

4.6.94 там был опубликован мой антисобчаковский фельетон «Рыба в Питере гниет с головы». Тут же в редакцию прилетело возмущенное письмо от важного смольнинского чиновника: Топоров клеветник, он оклеветал целый город. Мы подадим на него в суд, а вы, г-н Третьяков (тамошний главный редактор), если не хотите, чтобы мы подали в суд и на вас, пришлите к нам лучше настоящего корреспондента – и мы покажем ему, как в нашем городе на самом деле хорошо и весело всем живется.

Ответ, естественно, подготовил я. Напомните вашему начальнику, доктору юридических наук А. А. Собчаку, что уголовная ответственность за клевету на целый город, пусть даже самый замечательный, законом не предусмотрена. Письмо смольнинского чиновника и подготовленный мной ответ были напечатаны в газете, чем дело и закончилось.

(Закончилось, да не совсем. Фамилию чиновника, пригрозившего мне ответственностью за клевету на родной город, я тогда не запомнил; какая-то она была короткая, начиналась на «П», заканчивалась на «ин», – и несколько лет спустя, уже в 2000-м, с гордостью рассказывал всем, что мне грозил судом будущий президент страны... Увы, я ошибался. Еще через несколько лет мне попалась на глаза сделанная в 1994 году газетная вырезка: оказывается, судом меня стращал не Путин, а Пехтин).

Тою же осенью в Москве проводилась Шахматная олимпиада. Я написал в газете, что она проводится на воровские деньги. Тогдашний председатель Шахматной федерации адвокат и депутат Макаров позвонил все тому же Виталию Третьякову и пригрозил газете судом за клевету (а чем он пригрозил лично мне, я здесь воспроизводить, пожалуй, не буду).

Третьяков в панике перезвонил мне. Объясните адвокату Макарову, сказал я ему, что в клевете меня может упрекнуть не организатор олимпиады, а лишь ее главный спонсор – ведь воровскими я назвал именно его деньги. Вот пусть на меня этот Константинов, уже находящийся в бегах организатор «пирамиды» Хопёр-инвест, в суд и подает!

Умер во мне все-таки великий юрист!                   

ранее:

«Первую чеченскую войну Россия проиграла собственному телевидению»
Происходит ли сейчас зачистка СМИ по политическим мотивам
Почему Дмитрий Медведев не приехал поддержать российскую сборную
Достоин ли роман «Немцы» «Национального бестселлера»
Как скажется на покупателях книг слияние издательств ЭКСМО и АСТ
Какими бывают ленинградские переводчики старшего поколения