Online812

                  Сегодня я специально отмотал бесконечную ленту постов, чтобы еще раз перечитать призыв. Что-то меня в нем зацепило натужное и, главное, не совсем порядочное, я бы сказал.

А, вот!

«Мы призываем людей по всему миру выходить к российским посольствам с требованием о прекращении уголовных дел и освобождении участников согласованного митинга проходившего 6 мая 2012 года.

Сейчас под следствием находятся 14 человек, 11 из них уже 1,5 месяца содержатся в СИЗО и им грозит до 8-10 лет лишения свободы. 18-летняя девушка, кандидат химических наук, офисный работник, помощник декана университета, бизнесмен, студент, безработный, инвалид II группы, спортсмен, электрик, мать пятилетнего ребенка – следствие демонстрирует нам, что за решеткой может оказаться любой, кто посмеет выражать свой протест публично.»

Теперь про котлеты и мух, которые, мне кажется, надо все-таки разделять.

Котлеты таковы: я, как и вы, считаю, что человек должен иметь право выражать свой протест, в том числе, и публично. Чего тут спорить? Это очевидно.

А о мухах — подробнее.

Мне откровенно не нравятся пассажи, вроде «18-летняя девушка, кандидат химических наук, офисный работник, помощник декана университета, бизнесмен, студент...»

Это мне про кого и про что рассказывают?

Я ничего про этих людей не знаю. Впрочем, как не знают и агитаторы за митинг. Могу предположить, что больше нас, вместе взятых, знает все-таки следствие.

Я тоже понимаю, что у нас судебная машина чистотой и стопроцентной беспристрастностью не запятнала.

Однако, ну не нравится мне явное, отчетливое передергивание, господа агитаторы. Я внимательно смотрел хронику столкновения на Болотной. И были там — немного, но яростно — люди, которые в открытую ломили милицию. Четкое ядро, которое к остальной толпе отношения просто не имело.

Эти были товарищи или не эти — врать не буду, просто не знаю.

Но!

Но предпочел бы в перечне арестованных за беспорядки в агитпризыве прочесть и вторую часть. Например: такой-то и такой-то по профессии, которого задержали за то, что ударил ножом полицейского, и такой-то, которого засняли за метанием в омоновцев кусками асфальта, и такой-то, которого обвиняют в том, что он бил сотрудников охраны правопорядка и швырял шлемы в речку...

И так далее.

Когда вы мне перечисляете профессии и биографии задержанных, я что должен подумать? Что если я, отец и отчим троих детей, во время митинга дам в глаз офицеру полиции, он должен извиниться из уважения ко мне, а суд — просто отпустить меня на основании этой многодетности? Или, если я доцент и вундеркинд-математик и ткнул кого-то ножом, то и черт с ним, раз я вундеркинд? Или если я — студент, распыляющий в толпе слезоточивый газ, то меня целовать надо, как будущую надежду российской науки и промышленности?

Вот это и есть, по-моему, передергивание. Такая замена понятий.

И еще, полиция — это служба. И ее сотрудники выполняли свой служебный долг, как предписано законом. Это их долг, они присягу давали. Не нравится — давайте добиваться изменения закона, это тоже путь. Согласен! Только — не подставляя тех людей, которые реально идут митинговать, а не поразвлечься асфальтовым принципом «чем хуже — тем лучше».

Но в любой стране полиция потому и полиция, что она подчинена «полису» – городу, власти, государству и выполняет долг перед властью. И кто смотрел репортажи из самых наших демократичных США или самой нашей лояльно-либеральной Европы, тот видел, как действует полиция, там ей не до церемоний. Наши так еще не умеют, то ли к счастью, то ли — к несчастью.
Так что как-то все-таки честнее надо быть, хотя уж какая тут честность в политике-то. Для всех сторон все средства хороши.

И уж в довесок: в политику полезли взрослые девочки и мальчики. Значит, должны отдавать себе отчет в том, какая на их действия может последовать реакция власти (как по закону, так и по понятиям, которых у нас пока больше). Ну, лезешь в драку — готовься получить по морде.

В 1991 году до людей это как-то четче доходило. Мы, конечно, у Белого дома хорохорились, но и иллюзий не строили насчет того, что начнется, если армии дадут команду «фас!». Видели в других республиках распадающегося СССР, а потом частично — в 1993-м. Погано это все ощущалось... Погано, но более по-взрослому... И потому, наверное, многое сделать все-таки удалось.                  

diatlov-andrey.livejournal.com, фото russfisher.ru