Online812

                Аж во множественном числе – фильмы. И психологи во множественном числе. Интересно, какие в Кемерове психологи? Может, они фрейдисты? А в соннике Фрейда на слово «велосипед» читаем: «Велосипед, как и любой сложный механизм, является символическим изображением мужских половых органов, а езда на велосипеде обозначает половой акт».

Какой там курящий крокодил Гена, когда лев Бонифаций на каникулах перед детишками на велосипеде катается.

Недавно я встретил живого человека, который поддерживает этот закон. Дело было в редакции. Мы, естественно, обсуждаем новый закон. Вообще-то журнал у нас общественно-политический, поэтому его можно значком «18+» не маркировать. Мы можем любую порнографию гнать. Подразумевается, что общественно-политический журнал дети все равно читать не будут. Обидно, но польза. А вот к сайту журнала это уже не относится. Сайт подлежит маркировке, даже если он общественно-политический.

Я высказал мысль, что нужно ввести не только нижний, но и верхний предел. Скажем, «70-». Иначе заколбасит дедулю от вида голой задницы, потом греха не оберешься. Или старушка какая по слабоумию курить начнет.

Мою идею одобрили. А потом мы отмечали день рождения нашей сотрудницы. Одна женщина скушала пиццу, выпила сока и вдруг говорит:

– Правильный закон. Надо ограждать детей от мерзости. Вот я, помню, пошла в советские времена на фильм «до шестнадцати», мне уже больше восемнадцати было, а меня все равно не пустили.

– И чего? – спрашивает изумленный народ.
– Хорошо было. Строго.

– Чего ж хорошего, – удивляется народ, – если вас на фильм не пустили?
– Зато какими мы людьми выросли! Не то что нынешние!

Тут я не выдержал:

– А с чего, – говорю, – вы взяли, что вы хорошие? Кто вам об этом сказал?
– Я не говорю, что мы были хорошие, но мы были хорошие, – произносит женщина несколько нелогичную фразу. – Гораздо лучше нынешних. Я даже по своим детям сужу. У меня сын играет классическую музыку, а я вижу, что без души играет. Нет у них душевности.

Отвечать на эту речь у меня не было никакой возможности.

Мир больше не делится на бедных и богатых, здоровых и больных, умных и глупых. Он делится на сторонников запретов и противников. И первые как-то слишком очевидно захватывают все жизненное пространство, целенаправленно превращая наш нелеый, но родной Глупов в аккуратный и правильный Непреклонск. Курение? Запретить. Аборты? Запретить. Секс? Ограничить потребностями деторождения. Самое ужасное, что с ними нельзя спорить. Они нас не понимают.

Помню, в середине 90-х мы, как бы молодые политики, ездили в Данию учиться демократии. Целыми днями мы ходили по экскурсиям и слушали лекции. К счастью, на лекциях давали пиво. В Дании везде дают пиво. Вечерами наша компания околачивалась по кабакам. Нередко заруливала в Христианию выкурить косячок. (Дети, курить косяки вредно и не рекомендуется.) Мы были не прочь развлечься и с датскими девушками, но пьяные обдолбанные русские спросом не пользовались.

В нашей группе был молодой человек, которого мы звали... Не важно, как мы его звали. Не буду вводить в искушение ревнителей нравственности. Назовем его Петя. Он ходил в костюме и плаще советского покроя. Датчане всерьез принимали Петю за сотрудника кейджиби.

Каждый день после официального ужина он отправлялся в общежитие, где мы жили, спать.

– Завтра рано вставать, – говорил Петя.

– И что? – спрашивали мы.
– Нужно выспаться.

– Зачем?
– Чтобы не засыпать на лекциях, – отвечал Петя.

Петя мог безо всякого ущерба для умственного развития спать на лекциях, поскольку лекции читались по-английски, а Петя английского не понимал.

Как-то раз мой приятель рассказал Пете анекдот.

Беседуют два джентльмена.

– Хотите сигару? – спрашивает первый джентльмен.
– Я не курю, – отвечает второй. – Я один раз покурил, потом долго кашлял. Мне не понравилось.
– Может, выпьем виски?
– Я не пью, – отвечает второй джентльмен. – Я один раз выпил, потом болела голова. Мне не понравилось.
– Может, сходим посмотрим боевик?
– Я один раз смотрел боевик, – отвечает второй джентльмен. – Мне не понравилось.  К тому же мой сын говорит...
– Извините, – вежливо говорит первый джентльмен, – насколько я понимаю, это ваш единственный сын?

Анекдот не слишком смешной, но он так подходил к Пете, что я долго и как-то истерически смеялся.

А Петя даже не обиделся. Он спросил, в чем смысл. Мы не смогли ему объяснить.                  

ранее:

«Перевелись на Руси добры молодцы, одни хомяки сетевые остались»
«Догадываетесь, кто станет первым возрожденным Героем Труда?»
Депутат Милонов ищет новых избирателей среди эмбрионов
Губернатор Полтавченко хочет ночного покоя. А что это такое — покой?
Пять советов, как стать тренером сборной России по футболу
Как я побывал на приеме у главы Фрунзенского района