Online812

          Интервью, цитаты из твиттера, заявления, снова цитаты, потом официальные заявления по поводу уже сделанных заявлений. Миллионы слов, которые подменяют смысл. Куда-то пропадают даже верные мысли. Теряются.

Уродливость нашей политической жизни состоит в том, что существует обоюдная информационная наркомания героев новостей и зрителей. Новости управляют нами. А склоки новостями.

А посреди сложная, огромная распадающаяся от несовместимых умонастроений страна. Страна потребительского кредитования, войны на Кавказе, подвигов, подлостей, новых торговых центров (часто сомнительной архитектурной ценности), разборок в балете. Приехали, уже и в балете плохо.

Интеллектуальной деградации, многокилометровых пробок, брендов, рекламы, разваливающегося ЖКХ, гектаров новостроек, которым место в Пекине. И нет замены ушедшим Стругацким, но уверенно реет над нами птеродактилем питерский депутат, который всегда точно знает, что у Господа на уме.

Мы полны идей о парламентской республике, новой империи, завоевании Европы, вхождении в Европу, которые надо воплощать немедленно, а то ужас, ужас. Это какофония смыслов. Коллективный медиапсихоз.

Все – медиафарс. Анекдот. Дурная пьеса. А другие жанры как-то не приживаются пока. Величавое – слишком величаво, да и на хорошие костюмы денег нет. Интеллектуально изысканное требует интеллектуально изысканных, а их все меньше. Истории о чудотворцах погрязли в кастинге. Было несколько талантливых авторов и артистов, но они теперь лудят сериал на триста эпизодов
.
Фарс – не трагедия. И герои не гибнут пачками, как у Шекспира. Только в нашем бесконечном фарсе гибнут зрители, а пьеса продолжается. Словно так и надо. Пьеса наращивает темп. Появляются новые персонажи. В душном и прокисшем зале. Она уже сама по себе. И будет сама по себе.

На сцене будут продолжать грохотать заявлениями и обещаниями, разоблачениями, ужасными пророчествами, все всех будут пугать прокуратурой. Будет борьба прекрасного с ужасным. Будут недуги и чудесные исцеления. Будут появляться герои, мудрецы, подлецы, будут интриги и заговоры. Будут кривляния. И будут неожиданно искренние монологи. И вступит хор. И все будут ждать сюжетной развязки. Может быть, с фейерверком. Но ее не будет. И финальных аплодисментов не будет. Будет новый акт. А когда-нибудь просто придут тихие люди с улицы и сожгут театр. С публикой. И персонажами.

Финал пьесы будет разыгрываться не на сцене, а в головах зрителей. Уставших и одуревших от какофонии. Ведь тихие люди попросят сперва помочь. И кому-то покажутся милыми. С хорошим вкусом.

Мне так кажется.                    

echo.msk.ru, фото kinote.info