Online812

         – В 1974 году вы закончили ЛГИТМиК, а в 1978-м уже эмигрировали в США. Вам не понравилось работать в Вологодском театре?
- Это старинный русский театр, основанный еще в девятнадцатом веке. В ту пору в Вологде городские власти очень хорошо относились к театру. Поэтому в театральном смысле Вологда не была глухой провинцией. Хотя, конечно, существовали проблемы с начальством: обкомом партии, Управлением культуры и т.д.

- Вас заставляли ставить спектакли, которые вы не хотели ставить?
- Нет. Я ставил то, что хотел, и даже отказался ставить пьесу Астафьева, который жил тогда в Вологде и был членом худсовета.  Он написал свою первую пьесу, которая мне не понравилась. Это была такая советская кондовая драматургия. Мне было бы, например, интереснее поставить инсценировку его же «Пастуха и пастушки». Я отказался от постановки его пьесы и поставил «Севильского цирюльника», который вызвал настороженный интерес властей. В тот период из страны выслали Солженицына, и чиновники увидели в интерпретации Фигаро намек на него. Я взял знаменитый монолог Фигаро, присвоил ему острые стихи Беранже. Худсовет усмотрел в этом «искажение» Бомарше.

Начались проблемы, и спектаклю грозило закрытие. Но спас его сам Астафьев. Когда на худсовете до него дошла очередь, он сказал: «А мне понравился спектакль. Я хотел бы привести на премьеру жену и дочку». Его мнение перевесило, и спектакль сохранился. Правда, потом все равно закрыли.

- Так почему вы уехали из СССР?
- Мне все надоело. Заканчивался мой срок работы по распределению, и я задумался: что дальше? После эпопеи с «Севильским  цирюльником» оставаться в Вологодском театре я не хотел. В другой провинциальный город мне ехать не хотелось, в столицу мне было не попасть, в Ленинград тоже – существовала система прописки, а я был иногородний. У меня росла маленькая дочь. Будущее было туманно, и я принял решение уехать. Решил так: если я чего-то стою, то  буду заниматься своим делом в любом месте. Уехал сначала в Рим, потом – в Америку.

- Театр в Америке отличается от театра в России?
- Артисты в Америке мечтают о «театре-доме», о репертуарном театре, который в свое время создал Станиславский. Константин Сергеевич до сих пор для них является кумиром, в отличие от России, как это ни поразительно.

Причем это связано не только с его системой. В Америке у Станиславского были ученики. Многие из них стали впоследствии знаменитыми актерами, педагогами, драматургами, режиссерами. Был даже создан театр в подражание МХТ, Group Theater, из которого потом вышли многие известные артисты. Экономически было сложно продержаться. Он и не выстоял.

Если говорить о коммерческом театре – это Бродвей, а в России – в зачатке – это антреприза. В Америке один спектакль прокатывается до изнеможения, если он популярный. Вокруг него вовсю кипит коммерция: диски, музыка, футболки, бейсболки, игрушки. Все, что приносит прибыль.

Только для артиста это достаточно монотонное занятие – играть годами одну и ту же роль. Например, Юл Бриннер. Замечательный артист, но из театральных ролей у него по-настоящему  была только одна – в мюзикле «King and I». Он играл ее на Бродвее практически до конца своей жизни.

- И вы тоже создали в Штатах репертуарный театр.
- Я руководил вторым в истории США (первым был Group Theater) репертуарным театром в Нью-Йорке. Его официальное название «Theаter in Action». Он просуществовал целых десять лет. Довольно долго. Я его породил, и я же вынужден был его закрыть собственными руками.

- Почему?
- Та же причина – экономическая. У артистов не было перспектив. Они могли развиваться в нашем театре актерски, но не зарабатывать. В России актеры могут подрабатывать в кино, других театрах, а у американских артистов такой возможности нет. Либо театр – либо кино. Параллельно не получается. 

- Еще, наверное, профсоюзы...
- У нас в театре не было профсоюза. Мы не могли его себе позволить. Если бы он был, то мы должны были бы платить артистам профсоюзный минимум! Это очень большие деньги для театра с постоянной труппой.

- Они соглашались работать за меньшие деньги?
- Они вообще работали бесплатно. Зарабатывали где-то на стороне, в свободное от театра время. Кто-то работал официантом. Я еще немного зарабатывал преподаванием актерского мастерства и режиссуры.

- И куда они пошли, когда театр закрылся?
- Кто-то остался артистом. Одна артистка стала художницей, другая руководит пятьюстами подчиненными в коммерческой структуре. Еще один артист стал шеф-поваром.
– Говорят, вы сыграли Жириновского в каком-то американском фильме.  Но вы ведь совершенно не похожи.

-  Почему-то считается, что я специалист по русским артистам в Америке и знаю их всех поименно. Однажды ко мне обратилась женщина-режиссер и сказала, что ищет артиста, говорящего по-русски, на роль Жириновского. Я поинтересовался, что же она снимает? Оказывается, когда-то Жириновский дал интервью «Плейбою», и вот на основе этого интервью она и снимает фильм.

Интересуюсь: «Где происходит действие фильма?» – «На яхте, идущей по Волге». Американская журналистка брала интервью во время предвыборной кампании Жириновского, когда он на яхте, идя по Волге, останавливался в находящихся по пути населенных пунктах. «Снимать будут на реке Коннектикут, и не на российской яхте, а на американской». – «Тогда, – спрашиваю, – почему Жириновского не могу сыграть я?» – «Но вы не похожи». – «Река Коннектикут тоже не похожа на Волгу. Актриса, играющая журналистку, не похожа на реальную, ту, которая брала интервью. Дело не во внешней схожести, а в сути. Я буду играть суть, и даже не собираюсь сбривать усы и бороду». Короче – убедил. Я не пытался копировать Жириновского, мне было интересно сыграть персонаж, не делая карикатуры.

- Наши чиновники, ссылаясь на американский опыт, говорят, что содержать репертуарный театр дорого и, вообще, он не нужен….
- Они со своей точки зрения правы – на это нужно тратить деньги. Но российские чиновники никак не могут понять, что репертуарный театр – это национальное достояние. Это поняли в Европе – Англии, Испании, Германии, Польше.

Для меня загадка – почему российские чиновники смотрят на Америку. У американцев есть чему поучиться, но только не в этой сфере. Это Америке есть чему поучиться у России в театральной сфере. Они хотят создать нечто похожее на российские театры и добиться от американского правительства субсидий,  но пока это, к сожалению, не получается.

Американская экономика устроена таким образом, что искусство в ней отдано некоммерческим фондам. Там есть элитарные виды искусства, которые прижились, и развиваются, и процветают, но к драматическому театру это, к сожалению, относится в меньшей степени.

В Нью-Йорке существуют альтернативные театры – оф и оф-оф Бродвей. У них подешевле билеты, меньше зрительских мест. Оф-бродвейские театры могут быть коммерческими и некоммерческими. Но некоммерческие не значит любительские. Например, «Метрополитен-опера» – это некоммерческая организация,  но там поют прославленные певцы.

Некоммерческие организации существуют за счет пожертвований, грантов и не имеют права котироваться на бирже, выпускать акции. Все заработанные деньги остаются у них на зарплату и гонорары артистам. А какие могут быть гонорары в «Метрополитен-опера», можно только представить.

- Вы поставили уже третий спектакль в Молодежном театре в Петербурге. Тяжело было работать с артистами после Америки?
- В какой-то степени да. Там артисты работают по-другому. Во-первых, быстрее. Во-вторых, они меньше задают вопросов, потому что привыкли выполнять то, что им говорит режиссер. Они больше подчинены его воле. Не дай бог, если ты сделаешь артисту три замечания. Тут же начинаются паника и часто слезы. 

Здесь больше вопросов, больше притирки, но, в конце концов, мы поверили друг другу, и всем стало легче. Это нормальный рабочий процесс. Тем более что мы все одной школы.

- В России актеры почитаемы публикой, обласканы властью.  Как американское общество относится к артистам?
- Там любят почитать о жизни звезд. Но только звезд. Театральный артист, если он только театральный, не снимается в кино и на телевидении, не известен публике.

Более 80 процентов профессиональных артистов в Америке безработные. Большая часть жизни уходит на хождение по кастингам. Счастье, если получил работу, да еще что-то платят! Чаще бесплатно, зато надежда – может, заметят! Сколько талантливых людей, таким образом, сменили профессию – не сосчитать. Если спектакль  хороший, на него ходят. Если плохой – не ходят. И он быстро умирает. Ведь таких спектаклей, как и везде, большинство. К сожалению, в Америке зритель не так театрально воспитан, как в России. В России  не важно, какой спектакль – плохой или хороший, – у каждого есть свои зрители. Они не только аплодируют, но и приносят, например, цветы.  В Америке цветов, как правило, не приносят. Бывает, что кто-то крикнет «браво!»,  но чаще всего после окончания спектакля публика, чуть-чуть похлопав, расходится.

В России театр благодаря советской власти стал частью жизни общества. Тот же МХТ прекратил бы свое существование, если бы не революция 1917 года. Многие думают, что до революции спонсоры содержали МХТ из альтруизма. Не так!  Да это и не были спонсоры – скорее инвесторы. Они хотели прибыли. Поэтому устраивались зарубежные гастроли, которые, правда, съедали еще больше денег. Советская власть придумала, что из театра можно сделать идеологический институт, и сохранила его как госучреждение.

И я бы посоветовал российским чиновникам сохранять репертуарный театр во что бы то ни стало и поддерживать его, сколько бы это ни стоило. Как народное достояние. То, что составляет гордость нации. Нужна реформа? Да, нужна. Есть сложные театры. Но не чиновникам решать, какой театр может жить, а какой нет.

- В советское время в обмен на бюджетное финансирование от театров требовалось поддерживать идеологию. Отсюда «Сталевары», «Премия». Что сегодня могут дать театры власти в обмен на поддержку?
- А не должно быть никакого обмена. Театр в России – это огромный пласт культурного наследия мирового театра. Своего, особого пути, который необходимо сохранить.

В Москву в советское время приезжали не только за апельсинами и колбасой, но и чтобы в театр сходить. Вспомните знаменитые театральные очереди в «Современник», Театр на Таганке, Театр на Малой Бронной, питерский БДТ. Заметьте, ходили смотреть спектакли легендарных репертуарных театров. Что же это все нужно перечеркнуть? Вернуть историю вспять?                

Андрей МОРОЗОВ, фото w3css.ru