Online812

            Кроме того, профессор Зеленев выступил с предвыборным обращением, в котором, в частности, заявил, что сильный университет может быть только при сильных и самоуправляемых факультетах. А обратный тезис (именно на нем и строится концепция Николая Кропачева (на фото слева)) – в принципе неверен. Другая идея Кропаева – приглашение «звездных» деканов (факультеты в СПбГУ уже возглавляют Алексей Кудрин, Валерий Гергиев, Андрей Костин и Михаил Ковальчук), по мнению Зеленева, также не эффективна.

Впрочем, этот демарш Восточного факультета вряд ли будет иметь  результат – 27 мая декана выберут на ученом совете всего университета, где, как прогнозируют эксперты, большинство голосов будет отдано Михаилу Пиотровскому. Зачем тогда этот демарш был нужен? – об этом  Online812 спросил Евгения ЗЕЛЕНЕВА.

- На ученом совете восточного факультета вы получили 17 голосов, а Михаил Пиотровский – 14. Однако декана будут выбирать на ученом совете СПбГУ. Вы считаете, что решение факультета может оказать какое-то воздействие на окончательное решение?
- Решение ученого совета факультета носит рекомендательный характер. Выборы проходят в два этапа в соответствии с новым уставом, принятым в 2010 году. Если раньше декана выбирал факультет, то теперь это право передано ученому совету вуза.  Это в целом отражает снижение значения факультета в принятии подобных решений. Впрочем, я считаю, что в условиях гармоничного развития вуза решения обоих советов не должны расходиться. Если такое происходит, это свидетельствует о наличии каких-то внутренних проблем.

- Старая система выборов декана была лучше?
- Дело в том, что сейчас в университете вообще нет единой системы выборов. Не так давно в СПбГУ стали массово появляться деканы с известными именами. Как правило, это люди, непосредственно не вовлеченные в учебный процесс университета. Наряду с этим существует практика избрания деканами преподавателей, работающих и работавших на факультете, иногда даже не имеющих степени доктора наук. Известных деканов обычно назначают, а остальных – выбирают. То есть в университете нет единой системы отбора декана и нет представления, каким требованиям декан должен соответствовать. Я считаю, что необходимо иметь единую стратегию в данном вопросе.

- То есть вам не нравятся двухэтапные выборы?
- Я бы определил этот шаг как уклонение от выполнения закона об избираемости руководителей. Согласно закону, должность декана – избираемая, и его избрание должно происходить снизу вверх. Но на практике пост декана часто передается лицам, скрыто назначаемым администрацией университета. Сейчас существует два управленческих вектора. Один обозначен вертикалью – решение переходит под контроль одного человека, в данном случае ректора. Другой – горизонталью, когда преимущество – за коллективным решением.

В университете существует избираемость от преподавателя к заведующему кафедрой и декану факультета. Я убежден, что нужно эту вертикаль продлить вверх и поставить вопрос о выборности ректора университета. Тогда ответственность каждого руководителя будет выше и можно будет ставить вопрос о судьбе каждого факультета  и университета. Пока все наоборот: степень контроля коллектива за деятельностью руководителя ослабевает, преобладает авторитарное управление. И это плохо, потому что, на мой взгляд, коллективное обсуждение неизбежно ведет к улучшению, особенно в университетской среде.

- Но сейчас-то декан восточного факультета будет избран – значит, все законно?
- Формально да. На первом этапе ученый совет факультета дает рекомендацию, на втором вуз выносит решение. И тут надо быть объективным: представительство факультета в большом ученом совете  ограничивается 10 лицами – а в совете числится более 200 человек. Сейчас, выбирая кандидата на этих выборах, университет голосует не столько за личности, сколько за системы, принципиально несовпадающие. Я как универсант-1972 привык уважать мнение высшего органа университета и соглашусь с его решением, каким бы оно ни было.

- Вас не устраивает Михаил Пиотровский в качестве декана?
- На нашем факультете Михаил Борисович пользуется большим авторитетом, мы поддерживаем его борьбу за сохранение культурных ценностей Санкт-Петербурга. Однако мне представляется, что он, будучи занятым решением серьезнейших для города и России проблем, имеет не самый благоприятный фон для включение в работу такого факультета как восточный, где количество языков, которым обучают студентов, достигает почти 100, где работает 14 кафедр. Деканство требует времени на учебно-образовательный процесс и максимально долгого присутствия на факультете – а это может помешать ему выполнять миссию директора Эрмитажа. Это и вызывает вопросы.

- В предвыборном обращении вы пишете, что в университете недопустима практика административного преследования. Что вы имеете в виду?
- Не хотел бы жаловаться на свою судьбу. Попросту говоря, в 2010 году меня принудили написать заявление об уходе с должности декана по собственному желанию, должность декана тогда была упразднена. В 2011 году я был избран деканом до 2016 года, но уже в 2012 году со мной прервали дополнительное соглашение, путем юридических процедур я был понижен до должности завкафедрой, потом до должности профессора, причем это все исключительно административными мерами, без консультаций с коллективом кафедры.

Сейчас идет судебный процесс, я оспариваю увольнение с должности декана, объясняя это тем, что в университете в штатном расписании отсутствует и должность декана, предусмотренная законом, и должность завкафедрой. Судебный процесс продолжается, и я настойчиво призываю вернуться к практике избираемости руководящих должностей. То, что происходит сейчас в СПбГУ, если и не противоречит закону, то расходится с практикой, которая существует в других университетах России. Академическая традиция, заложенная еще Екатериной Второй, Ломоносовым, восходит ко временам крепостного права и предполагает систему выборности преподавателей в вузе. У нас вроде нет крепостного права, но доверие к коллективу отсутствует. По-моему, только избирательность всех уровней руководства в университете может кардинально изменить общую картину. 

Говоря о ситуации на восточном факультете СПбГУ, эксперты высказывают несколько соображений.

Во-первых, восточный факультет Ленинградского университета в советское время был на особом счету – готовил военных переводчиков для КГБ и других спецслужб: поскольку интересы СССР на Ближнем Востоке и не только на нем были велики, то и специалистов требовалось много. Поэтому на факультет брали преимущественно мужчин с хорошим здоровьем и безупречной репутацией. Факультет всегда находился на особом счету, и ощущение этого еще витает в его коридорах. Именно с этим особым статусом факультета и борется Николай Кропачев.

Во-вторых, всегда имело место противостояние практического востоковедения (которое в нашем случае олицетворяет Е. Зеленев) и академического востоковедения (М. Пиотровский).

В-третьих, безусловно, и Евгений Зеленев, и поддержавшие его члены ученого совета понимали, что их дело не может быть выиграно и что вряд ли они останутся на факультете после таких демаршей.

«Решения, принятые внутри университета, должны выполняться»

Дмитрий ГАВРА, профессор СПбГУ, доктор социологических наук:

- Петербургский университет в какой-то мере  развивается быстрее московского и, наверно, через какое-то время он встанет в ряд университетов глобального типа. Появление в ряду деканов таких лиц, как Гергиев, Кудрин, Костин, – это правильное движение. Эти люди должны вслед за собой привести топовых ученых и практиков, им придется часть своего социального капитала вкладывать в капитал университета.

Но не думаю, что нужно формировать единый для всего университета принцип выбора кандидатов на пост декана. Университет – живой организм и должен жить по соответствующим законам. И если академический лидер руководит факультетом успешно, обеспечивая факультету нужную динамику, незачем заменять его в срочном порядке. Когда нужно придать новый импульс развитию факультета – это другая история. Я против того, чтобы грести под одну гребенку. СПбГУ своим примером уже показывает, что возможны разные траектории для разных факультетов.

Университет – пространство свободы, и голосование – традиционная для университета институциональная процедура, которая пока выполняется: ученый совет избирает,  а ректор назначает. Изменение процедуры выборов не означает отмены выборов, и если ученый совет принял новый устав, значит, он считает его справедливым. Самое неприятное наступает в университете и любой другой организации, когда нарушаются правила игры.

Я не очень знаю детали того, что происходит на восточном факультете. Но говорить о вертикали власти, такой, как, допустим, в армии, не приходится – она в университете невозможна. Иначе университет не будет развиваться. Наш университет развивается, мы растем в рейтинге. Решения, принятые внутри университета, должны выполняться, дисциплина должна быть, а для этого правовое пространство должно быть прозрачным и регламентированным.

«В российских университетах власть выхода очень низкая, и ректор господствует над всем»

Михаил СОКОЛОВ, доцент факультета политических наук и социологии Европейского университета:

- Сама по себе идея назначать известных людей деканами не является ни хорошей, ни плохой. Она становится таковой в зависимости от ситуации. Ясно, что оперативным руководством звезда заниматься не будет. Если факультет уже хорошо управляется, новый декан получает эффективных замов и приход «варяга» не сопровождается внутренним конфликтом, то знаменитость может быть очень удачной находкой – звездные имена вызывают интерес у абитуриентов, потенциальных партнеров и широкой аудитории, привлекают финансирование и другую поддержку извне. Это оптимистичный сценарий.

Но есть и пессимистический сценарий. Если руководству университета нужно как-нибудь  пристроить влиятельного человека, который не имеет никакого отношения к факультету, а сильные внутренние игроки переходят в оппозицию к нему, то в итоге факультет оказывается полностью парализован.

Что именно произойдет на восточном факультете, может сказать только человек, очень хорошо знающий внутреннюю обстановку. Пиотровский может быть ценным приобретением для факультета. Помимо всего прочего, должно быть полезно тесное сотрудничество факультета с Эрмитажем. Так что оптимистический сценарий для восточного факультета в целом правдоподобен. С другой стороны, наличие сильных внутренних кандидатов, которых поддерживает коллектив, создает риск полной неуправляемости.

Однако в СПбГУ процесс смены деканов имеет меньшее значение, чем  в других вузах. В ходе последних реформ ректор почти лишил деканов всяческих полномочий, так что даже элементарные финансовые распоряжение декан не может подписать. Декан как бы отвечает за содержание учебных программ и решает некоторые кадровые вопросы, а в остальном выполняет представительские функции. Значимость декана значительно ослабела, некоторые факультеты жили без декана на протяжении долгих лет – например, факультет социологии три года управлялся и.о. декана. Выборы декана в таких условиях оказываются не столь важным событием.

Это происходит не потому, что изменилась система выборов – в большинстве вузов сейчас ключевые фигуры утверждаются ученым советом университета, не только в СПбГУ, тем не менее, политический режим там другой. Деканские выборы всегда были поиском компромисса между желаниями коллектива, ученым советом университета и ректором. В университетах были старые традиции относительно того, как их проводить: сначала кандидатура обсуждается на кафедрах, потом ученый совет факультета голосует за кандидата и как бы представляет его для окончательного утверждения в главное здание, которое почти всегда поддерживает эту кандидатуру. Но при этом ректор  всегда со своей стороны заранее намекает, кого бы он хотел видеть избранным. Поэтому поддерживается видимость того, что все друг с другом согласны – несогласие подавляется на более ранних стадиях. В этом смысле на восточном факультете сложилась интересная ситуация, когда мнения факультета и ректора открыто разошлись.

Кто выигрывает в этой предварительной торговле, варьируется от университета к университету в зависимости от локальных традиций, силы личности ректора и влияния разных групп. В СПбГУ до Кропачева, как в большинстве старых университетов, факультеты были очень сильны. В истории СПбГУ деканы могли годами выдерживать давление ректората за счет поддержки коллектива. Такова была история с Игорем Фрояновым, деканом истфака, которого десять лет не могли снять против воли коллектива, хотя очень хотели. Теперь такое невозможно. Поскольку вопросы решаются не на факультете, избираемый декан никак не может находиться в конфликте с ректором. В этом смысле дело оппозиции на восточном факультете кажется заведомо проигрышным.

Укрепление вертикали ректорской власти, наподобие происходящего в СПбГУ, априорно не является плохим. Тут возможны позитивные моменты, но чтобы они проявились, сам вуз должен существовать в другом контексте. Если мы возьмем американские университеты вроде Гарварда, то там никто не избирает ректора, он назначается советом попечителей. Декан назначается ректором. И вся вертикаль построена идеально, там нет никакой академической автономии в сфере университетской политики. Однако любой популярный и уважаемый профессор всегда может наскандалить и перейти в другой университет, забрав с собой аспирантов и гранты. Если таких скандалов будет несколько подряд, скорее всего, попечители сами отстранят ректора.  В политологии есть понятия  «власти голоса» и «власти выхода». Американские профессора почти не имеют власти голоса, но зато за счет огромного спроса на них на академическом рынке  имеют неограниченную власть выхода, поскольку ректор боится потерять тех, кто составляет публичное лицо университета, приносит в него самые большие гранты и т.д. В таких условиях вертикаль власти может идти на пользу, потому что ректор прислушивается к авторитетным ученым и способен при их поддержке принимать непопулярные решения. Это иногда жестоко, но способствует быстрым инновациям.

В российских университетах власть выхода очень низкая, и ректор господствует над всем. Если у него при этом странные идеи о том, как университет должен управляться, то с вузом может произойти все что угодно. Вся экономика университета в России держится не на ведущих профессорах, а на переговорах с министерством, поэтому если ректор вдруг не очень просвещенный и адекватный человек, то университет может быстро погибнуть. 

Мне трудно примерять эту модель конкретно к СПбГУ. Часто высказывается мнение, что ректор на протяжении последних лет пытается выстроить мощную вертикаль власти. Однако непонятно, что он сам от этого выигрывает – пока в его руках просто оказалась огромная плохо работающая бюрократия, которая в какой-то момент может просто остановиться.