Online812

            Пять процентов классики

- Насколько классическая музыка нынче востребована?
- Я начал заниматься классическим каталогом в 1996 году: помните, какие это были времена – малиновые пиджаки, братва, разборки, повальная нищета и полнейшая неопределенность. Тем не менее, мы взялись за классику, о чем я потом ни разу не пожалел.

А началось все с сотрудничества с Петербургской студией грамзаписи, у которой имелся огромный архив записей, начиная с 1958 года. И вот мы стали издавать классическую музыку, причем в исполнении наших, ленинградских/петербургских музыкантов: оркестров под управлением Евгения Мравинского и Юрия Темирканова, пианиста Павла Серебрякова, певцов Галины Ковалевой, Константина Плужникова. Все это – фактически мирового уровня величины/имена. Затем выпускали такую, бюджетно-доступную классику – для детей, для юношества. Начали серию «Выдающиеся петербургские исполнители классической школы». Хотя уже тогда, в 1990-е, статистика свидетельствовала, что в общем объеме прослушиваемой и продаваемой в мире музыки собственно классика составляет 5%. То бишь, этот рынок – он совсем невелик.

- Учитывая, что с тех пор мир еще больше поглупел, процент, наверное, стал еще меньше?
- Насчет того, что мир поглупел… Да нет, лично я – оптимист. Потому верю в прогресс (смеется).

- Я наблюдаю все у большего количества людей востребованность классики   сугубо в рамках формата «The best». То есть, активно приобретаются сборники с легко узнаваемым, «джентльменским набором». Где неизменно присутствуют «Вальс Цветов» Чайковского, «Маленькая ночная серенада» Моцарта, что-то из «Времен года» Вивальди, «Метель» Свиридова. Подобные сборники ставятся на полочку, за стекло, и тем самым создается иллюзия приобщения к классике. Типа «мы тоже не лаптем щи хлебаем. Инда – и старика Баха слушаем». 
- И, тем не менее, своя, пусть невеликая, но устойчивая аудитория у «классики серьезной» продолжает оставаться и удерживается в районе все тех же «пяти процентов». А вот самый маленький рынок – всего 1,5% – это, как ни странно, детский репертуар.

- Не может быть?! А вот в Советское время, помнится, полки музыкальных магазинов буквально ломились от детских пластинок.
- Я тоже был немало удивлен, узнав об этом. Оказывается, современный  мир – он очень нечадолюбив. А советские детские пластинки – да, я сам на них рос. И покупали их  очень много. Потому что, во-первых, были дешевы и доступны. А во-вторых, там наличествовало потрясающее сочетание цены и качества – мегаартисты читали тексты, мегакомпозиторы писали музыку.

- А что у нас самое покупаемое нынче?
- По степени популярности после классики по возрастанию идут: рок-музыка, затем поп-музыка и лидер продаж – шансон. Фактически 70%. Это та гигантская ниша, которую за океаном занимает кантри-музыка. У нас, кстати, этот факт не слишком известен, но в США кантри – самый востребованный жанр, никакая другая музыка ему в подметки не годится. Самый богатый музыкант в мире – Гарт Брукс – зарабатывает больше, чем Маккартни, Флойды и Роллинги вместе взятые. Ну, а в России эту поляну занимают Стас Михайлов, Михаил Шуфутинский, Михаил Круг и иже с ними.

- Кошмар какой! Бодался «классический» теленок с «приблатненным» дубом?
- А мы ни с кем и не бодаемся. Классика – один из брендов «Бомбы», в котором уже около сотни наименований. Эти диски очень ровно продаются и, думаю, точно также они будут продаваться и через пять, и через десять лет. Конечно, о заоблачных прибылях здесь говорить не приходится. Можно сказать, это такой, своего рода «футуристический проект», который я сделал в вечность.

Пират гаишнику брат

- Вечность – это неплохо. Но как же бизнес?
- Бизнес – он немножко в другом. Раньше мы зарабатывали на том, что просто продавали музыку. Грубо говоря, занимались спекуляцией: покупали подешевле на Западе, привозили сюда, растаможивали и продавали подороже. У нас была неплохая прибыль, за счет которой мы делали собственные проекты. В том числе, не только классику выпускали, но и записывали начинающие молодые группы («Торба-на-Круче», «Бабслей», «Полковник и Однополчане»). Словом, пока имелся какой-никакой музыкальный рынок, мы им активно пользовались. Вот только от того рынка, образца десяти-пятнадцатилетней давности, остались «рожки да ножки».

- Почему так?
- Если помните, в ту пору к нам в страну потихонечку потянулись основные европейские и американские мейджоры: Universal, EMI, Sony. Через наши фирмы они импортировали законно изданные диски, открывали здесь свои представительства, продавали «права оптом».

- А продавали как для «дикарей»? Подешевле, но с прицелом на огромный рынок?
- Рынок у нас действительно очень большой. Однако скидки нам не делали, продавали дорого, как везде. По «среднемировым», так сказать, ценам. Тем не менее, разумеется, все равно дешевле было покупать пакетом лицензию и тиражировать уже здесь. Тем паче что заводиков имелось полно, да и росли они буквально как грибы.  Вот только огромная ошибка заключалась в том, что наше государство абсолютно не контролировало сей процесс и бездумно раздавало лицензии на открытие подобных производственных мощностей. Не нужно обладать экономическим образованием дабы понять, что легального контента для такого количества заводов просто не хватит. Вот потому-то они денно и нощно штамповали «пиратку» и об этом все вокруг прекрасно знали.

Я часто привожу такой пример: в свое время мой друг открыл небольшой ликеро-водочный завод  и с этого момента у него на производстве буквально поселились четыре инспектора. Следившие за тем, чтобы с конвейерной ленты, не дай бог, не сошло несколько лишних бутылок водки. А в то же самое время заводы компакт-дисков совершенно неконтролируемо печатали пиратские диски, прикрываясь двумя-тремя легальными релизами в месяц. То была абсолютно нечестная игра и она очень сильно ударила по музыкальному бизнесу, нанося огромный ущерб и западным, и российским лейблам. Здесь ущерб – и материальный, и моральный. Но никто с этим не боролся… Кстати сказать, существует заблуждение, что «пиратят» преимущественно зарубежных исполнителей. Но это не так. На самом деле, наших, родных, тоже «клепают» – будь здоров!

- При этом я знаю довольно много «наших родных», которые этим фактом абсолютно не заморачиваются.
Я тоже знаю. Сходу вспоминается забавный случай с Сережей Курехиным. Как-то случайно, в ларьке на Лиговке я обнаружил пиратскую кассету с его «Воробьиной ораторией». Которую, кстати сказать, легально выпускала как раз «Бомба-Питер». Я тут же звоню Курехину и говорю: «Сереж! А я тут на твои пиратские кассеты набрел». Ответная реакция: «О! Клево! Значит, я популярен! Значит, меня знают!»

И все-таки это скорее исключения, нежели правило. А вот что касается «правила», здесь – правил игры, то вот на Западе существуют очень суровые наказания именно за нечестную игру. С пиратством там борются сверх-жестко. Скажем, помянутая Америка – одна из немногих стран, где проблема авторского права вообще не стоит. Люди там просто не покупают пиратские диски, они даже помыслить о таком не могут.

- Лично у меня словосочетание «авторское право» ассоциируется у нас с одной организацией. Я имею в виду РАО. И ассоциация это, как бы помягче сказать…
- Я понял. РАО – это организация, которая в большей степени живет за счет доходов с каких-то санкций, вместо того, чтобы заниматься созданием нормального механизма лицензирования. Мой профессиональный опыт подсказывает, что РАО стрижет купоны совсем с других тем и что оно, в принципе, не заинтересовано в ликвидации пиратства.

- Здесь напрашивается аналогия с ГИБДД. Эти, вроде как, должны заниматься профилактикой и обеспечением безопасности на дорогах, а на деле – собирают штрафы и мзду.
- Да, наша страна – это чистый Льюис Кэрролл, мы все живем в Зазеркалье. А ведь пиратские диски наносят не меньшее зло, нежели пьяный лихач за рулем. Просто это зло другого порядка. И, невзирая на заявленный выше личный оптимизм, думается мне, что пиратства нам еще долго не победить.

- Намекаете на менталитет?
- Отчасти, это действительно наш менталитет. Отчасти, власть что-то не то делает. А скорее – и то, и другое. Это очень печально еще и потому, что в начале нулевых имелись все предпосылки эту проблему побороть. Тогда еще вполне можно было грамотно реализовать госпрограмму и по защите авторских прав, и по защите людей, создающих творческий контент.  Но этим вопросом никто не озаботился. Все эти разовые, с неизменной помпой подаваемые новостные сюжеты с бульдозерами, давящими гусеницами «пиратку» — это все ерунда, показуха, пиар для галочки.  В том числе по этой причине у нас так и не появились серьезные влиятельные музыкальные корпорации. По этой же причине «Бомба-Питер» так и осталась маленьким лейблом, существующим в очень скромной, хотя и самостоятельной  музыкальной нише…
 
Вообще, создается ощущение, что реально государство не заинтересовано в развитии этого… хм… сектора экономики. Равно как у него, у государства, нет внятной программы поддержки сферы музыкального искусства. 

- А его обязательно нужно «государственно поддерживать»?
- Безусловно. В искусстве, в частности в музыке, существуют лишь 3% процента авторов (артистов), живущих за счет своего творчества. Остальные 97% – люди, чей творческий потенциал огромен, но при этом они никогда не заработают на этом деле и никогда не станут популярны. Эти 97% творят ради искусства как такового. Им вообще никто не помогает и большинстве своем они влачат жалкое материальное существование и абсолютно бесправны.

А вот возьмем, к примеру, соседнюю Финляндию. Казалось бы – крошечная страна. Между тем сейчас в Европе необычайно востребован финский кинематограф, равно как музыка из Финляндии. А такие их команды, как H.I.M., Apocalyptica, известны во всем мире. А все потому, что у финнов имеется четкая государственная политика поддержки творческих начинаний. Если ваш продукт жанрово, пускай и не столь популярен и востребован, но при этом интересен на национальном уровне и имеет перспективы стать имиджево-полезным для страны, государство компенсирует затраты на его производство.

- А как определяется имиджевая полезность для страны?
- Существуют специально-уполномоченные творческие советы, которым этим занимаются. Они же распределяют гранты. Причем, это именно распределение, а не наша извращенная система, где откаты порой достигают семидесяти процентов от суммы гранта. Который еще замучаешься получать.

- То есть ты что-то такое творчески производишь, подаешь заявку на грант, и в случае положительного рассмотрения тебе возмещают все  затраты. Так?
- Да, и при этом ты продолжаешь оставаться правообладателем. А ежели со своим проектом  до кучи засветился где-то за пределами страны, тебе полагаются дополнительные преференции. Потому что с этого момента ты – национальное достояние Финляндии. Вот о чем надо задуматься нашему государству – о поддержке, взращении и всяческом пестовании собственных талантов. О национальном творчестве, здесь – в первую очередь для внутреннего потребления.

Надо быть честными перед самими собой и признать наконец, что идеологически и экономически Запад нас завоевал и в обозримом будущем мы не сможем ему отомстить. Что в части музыкального творчества мы еще очень долго не возьмем штурмом бастион, который выстроил западный шоу-бизнес. Нам туда не прорваться. Во всем мире в культурной нише мы давно ассоциируемся исключительно как классическая страна Рахманинова, Чайковского, Шостаковича. Равно как Достоевского, Толстого, Станиславского. То бишь удерживаемся на слуху и на плаву исключительно за счет славного, но – прошлого. Это печально, но это факт…

Знаете, иногда меня посещает такая крамольная мысль: а может, в нашей стране высокое искусство в принципе способно рождаться лишь в эпоху великих перемен? Поэтому сейчас, когда мы живем в более-менее сытом благополучии, наш зияющий провал в искусстве – он предсказуем и оправдан?

- По мне так, в последнее время страну как раз таки  колбасит «будьте-нате»?
- Да, колбасит. Но ведь, слава богу, из пулеметов пока не строчат? Другое дело, что в моем возрасте перемен как-то уже и не хочется. В этом смысле я очень хорошо понимаю, хотя и не очень люблю, нашего президента. Понимаю его озвученное желание о двенадцати – аккурат на два президентских срока – годах стабильности. Так вот лично мне хотелось бы минимум ста лет стабильности. Вот тогда я бы малость успокоился. И со спокойной душой продолжил жить и заниматься любимым делом. А именно – музыкой.