Online812

           Повеяло историей. В памяти всплыл суд, учиненный папой Стефаном VI над покойным папой Формозом. Тогда труп папы, пролежавший в могиле девять месяцев, эксгумировали, усадили на трон и подвергли допросу (вместо трупа, подражая голосу покойного, отвечал прятавшийся за троном дьякон). По результатам этого разбирательства Формоза признали виновным в чем было нужно, аннулировали все его указы и отрубили пальцы, которыми тот некогда совершал крестное знамение. По завершении судилища тело бывшего папы проволокли по Риму, а потом закопали в братской могиле для чужеземцев.

С Магнитским, в принципе, поступили примерно так же. Поскольку он умер в тюрьме до суда, считать его виновным нет оснований (имеется такая штука, презумпция невиновности). Хуже того: есть основания считать других виновными в его смерти; и то, что эти другие – вовсе не тюремные медики, на которых все повесили, тоже есть подозрения. Никаких папских эдиктов Магнитский, конечно, не принимал, но по совокупности всего случившегося акт имени Магнитского (о запрете на въезд в США российским чиновникам, часть из которых не называется) принял Конгресс США, и отменить этот акт российской власти было бы очень желательно.

Труп выкапывать, конечно, не стали (не такие теперь времена), но виновным в уклонении от уплаты налогов провозгласили. На суде за Магнитского молчал назначенный ему для соблюдения процедуры адвокат (реальный адвокат, представляющий интересы семьи покойного, участвовать отказался). Но суть же не в словах. Суть в том, теперь законным образом установлено, что Магнитский – вор, и потому названный в его честь американский закон – тоже воровской и незаконный. На основании чего фигурирующие в списке Магнитского чиновники могут теперь требовать пустить их в США и вернуть капиталы.

Соблазнительно, конечно, вспоминать, что суд на трупом папы Формоза вызывал отвращение среди римской черни. Она взбунтовалась, папу Стефана VI в результате посадили в темницу, где вскоре его задушил человек, пожелавший остаться неизвестным. Но надежды на гнев народный в наших реалиях чаще всего бесплодны, поэтому имеет смысл обратить внимание на другой аспект «трупного синода»: судилище это было церковным. А церковные суды над мертвыми – за отступление от веры – не прекращались в Европе довольно долго. Во Франции, например, конец этой практике положила только революция.

Удивительно, почему мысль о схожести российской государственности с церковным аппаратом до сих пор не приходила никому в голову. Это не церковь сливается у нас с государством, как не устают повторять антиклерикалы и я в том числе. Это государство стало церковью, превратило граждан в прихожан, одаривает их раз в месяц просфорами в виде зарплат и пенсий и требует беспрекословного повиновения, исправной уплаты десятины (то есть тринадцатины) и регулярных покаяний.

Истинный бог этой церкви – большие деньги; деньги эти едины в трех лицах: нефти, газа и дающих им жизнь святых недр, едины и неделимы. Во главе церковной иерархии стоит непогрешимый президент, но каждый служитель подчиняется своему непосредственному начальнику, а тот своему, так что сбоя вертикаль не дает. РПЦ есть лишь один из приходов этой Единой Российской Церкви. Ее прихожане тоже веруют в деньги и устраивают в Москве на Триумфальной площади фестивали, чтобы «сообща найти ответ на актуальнейший вопрос „Почему православным быть выгодно«».

Всего этого заочно осужденный Браудер явно не понимает. Когда он говорил о первом за последние тысячу лет приговоре мертвецу в Европе, он наивно имел в виду светский суд, а не церковный.                

ранее:

«В споре надо предъявлять факты и аргументы, а не давить на чувства или возбуждать страх»
«Пора уже слово «власти» писать с большой буквы, как имя собственное»
«В 2013 году российский школьник включает телевизор и ему прямо в новостях рассказывают, что секс не только есть, но он бывает разным»
«Гопники собрались в московском Манеже, создали Фронт и теперь попрут этим фронтом на неформалов»