Online812

1. С воды и с крыши.
Для понимания того, что такое Петербург как архитектурное целое, надо, во-первых, съездить на экскурсию «По рекам и каналам Петербурга», получив «вид снизу», а во-вторых, попасть на экскурсию (пока неофициальную) «По крышам Петербурга», что даст «вид сверху». Для вида сверху можно также забраться на колоннаду Исаакиевского собора и на смотровую площадку башни городской Думы на Невском пр., что организационно сложнее, т.к. это здание находится в аренде у Сбербанка.

2. Никольский собор и вокруг.
Это один из самых красивых архитектурных объектов – не только сам по себе, но и в контексте окружающей застройки, пока не испорченной. Вид на собор с Театральной площади, вид на колокольню Никольского собора с Крюкова канала и со стороны Садовой ул. от Никольского рынка – это самые поэтичные виды Петербурга. В этих местах происходит действие «Белых ночей» Достоевского, колокольня канонизирована в иллюстрациях М. Добужинского к этой повести (1923).

3. Арка «Новая Голландия» со стороны р. Мойки.
Проект французского архитектора Жан-Батиста Валлен-Деламота. Арка переброшена через искусственный канал, который соединяет внутренний бассейн острова с Мойкой. Построена в 1779 – 1787 гг.  Идеально найдены пропорции, позволившие сочетать классицистскую мощь и гармоничную легкость. Суровый, неприступный, романтичный вид крепости, под которую архитекторы закодировали банальные лесные склады. Это такая архитектурная хитрость.

4. Петербург Достоевского.
Приехать на Сенную площадь, пройти ее, зажмурив глаза, и выйти на Садовую ул. к Кокушкину переулку, перейти через Кокушкин мост и идти прямо по Столярному переулку до пересечения с Гражданской улицей (Средней Мещанской). На дальнем левом  углу стоит дом, который Достоевский описал как дом, в котором жил Раскольников. Рядом – «Канава», канал Грибоедова, дом 104 – это дом процентщицы.
Внешне ничего примечательного, голые, бедные фасады, но это та местность, те дворы-колодцы, та узость пространства, которые породили главный русский экзистенциалистский роман – «Преступление и наказание». Здесь же, кстати, места обитания героев Лермонтова, Гоголя... Здесь ходил, например, Поприщин. Они все отсюда. Это всё надо обойти ногами, попытаться зайти во дворы, теперь перекрытые воротами с кодовыми замками, сверить с книгами и рисунками М. Добужинского. Здесь пространство трансформируется в текст, а текст канонизирует пространство.

5. Музей фарфора.
Уникальный компактный музей на территории Императорского фарфорового завода (в советское время – им. М. В. Ломоносова). Уникальные экспонаты, как «до 1917 г.», так и после, коллекции советского фарфора времени конструктивизма, тоталитарного периода (1930-е – 1940-е гг.) и периода «оттепели». Особый интерес представляет не посуда, а скульптура. Последние по времени работы – это серия фарфоровых скульптур «Петровская ассамблея», которая была создана Александром Дегтяревым  на Ломоносовском фарфоровом заводе в 2000 – 2002 гг. Шла подготовка к 300-летию Петербурга, тема Петра стала остро модной. Из всего многообразия сюжетов выбран карнавальный, который связан с предпринятой Петром I «реформой веселья» (А. М. Панченко). 

6. Монументально-декоративное искусство в экстерьере.
Помимо известной классики рекомендую четыре: Крузенштерну (наб. Лейтенанта Шмидта), Менделееву (Московский пр.), Жукову (парк Победы на Московском пр.) и Сахарову (пл. Сахарова, между задами университета и Библиотекой Академии наук). Первые три поставлены очень удачно, особенно Крузенштерн – на берегу Невы, видны краны Адмиралтейской верфи, пахнет морем.
Особое внимание памятнику Сахарову как пластически нетрадиционному. Фигура Сахарова, выполненная в импрессионистической манере из позеленевшей бронзы, словно «наляпанной» на каркас, не стоит, а как бы парит, словно лишена веса. Это странный Сахаров, залетевший к нам из другого мира, пластическое выражение фразы «не от мира сего».

Если будет время и желание путешествовать, то есть смысл доехать до Путевого дворца Петра I в Стрельне, но не только ради самого деревянного Путевого дворца (а это самая ранняя постройка в пригороде Петербурга, сохранившаяся до наших дней с петровских времен), а для того, чтобы пройти по Портовой (справа от Портового канала) или по Пристанской улице (слева от Портового канала) до залива. На площади перед заливом – постмодернистская композиция Михаила Шемякина «Царская прогулка». Была открыта в 2003 году, до 2006-го стояла у президентской пристани, за оградой, и была недоступна для обзора, но потом установлена вне охраняемой территории. Объект сделан в гротескном стиле, причем гротесковость касается не только фигур царя и карлика, но и маскаронов на боковой поверхности подиума и мелких деталей оформления пушек, и даже кресла. Лишены черт гротеска только Екатерина и две борзые собаки.

7. Панорама с юго-западной оконечности Заячьего острова.
Место называется также Стрелкой Заячьего острова, с географической точки зрения является мысом. За крепостной стеной – Алексеевский равелин. Отсюда открывается фантастически красивый вид на Неву и противоположные набережные – Дворцовую (до нее 790 м по прямой), Макарова, на Стрелку Васильевского острова (примерно 450 м). Лучшая невская панорама. То, что видно отсюда, еще сохраняет «небесную линию», потому что это правый берег Невы, а порча  произведена тоже на правом берегу, но выше по течению. На левом берегу гигантских монстров пока не возвели, хотя был проект устроить в Михайловском саду гигантское «колесо обозрения». Пока Бог миловал. 

8. Прогулка по набережной канала Грибоедова.
Пройти надо от Спаса-на-Крови минимум до Аларчина моста. Это примерно 4,5 километра (вся длина канала 5 км). Это квинтэссенция «петербургскости». Канал петляет, потому что проходит по руслу реки Кривуши, берущей начало в болотистой трясине (точнее, остатках Литоринового моря, которое плескалось на месте Петербурга). Через канал переброшен 21 мост, среди них есть особо знаменитые.

Когда приезжать в Петербург, чтобы понять его сущность

Однозначно не летом. Подходят ноябрь с мокрым снегом, а также зима.
Город был создан архитекторами-южанами, пораженными и испуганными суровостью Севера и воплотившими эту свою пораженность в том, что, с одной стороны, Город создан в расчете на зимнее восприятие, а, с другой, в том, что Север и зиму люди с юга попытались преодолеть, «скомпенсировать» южной архитектурой – греческими колоннадами, уловками итальянского искусства.  Получился оксюморон, в котором и состоит весь фокус. Оксюморон этот – суть Петербурга. Нужна зима, чтобы он осуществлялся.