Online812

          Но дома вместо оживления и списка заказов – пелена отчуждения. Смотрят неласково и к месту и не к месту заводят разговор про прадедушку. «Смотри, – говорят мои родственники многозначительно, – прадедушка тоже в смутные времена жил… А на Финском заливе когда еще лед встанет…»

Стала выяснять и выяснила вот что: мой дедушка очень любил своих детей. И повез их аккурат в 1914 году к себе на родину в Польшу. Чтобы ознакомить с бытом и укладом. И чтобы они после сурового детства на Лиговском проспекте, где мой прадедуля имел небольшую кузницу, пожили на природе не то в польской, не то в литовской деревне. Надо честно признаться, что тут семейные анналы дают небольшой географический сбой, который к сути повествования особенного отношения не имеет. Поскольку тут как раз грянул 14-й год, и границу что с Польшей, что с Литвой замуровали симметрично.

Прабабуля, одномоментно оставшаяся без семьи, спустя полгода с помощью контрабандистов и других вражеских элементов по чуть вставшему льду нарушила государственную границу в обход и взяла прадедушку тепленьким, когда он уже женился на доброй деревенской женщине, успевшей полюбить его самого и его бледных петербургских детей.

Прабабушка ничего ему не сказала, а, может, сказала, но свидетельств об этом разговоре, увы, не сохранилось. Она взяла детей, и они уже гуськом нарушили государственную границу под шумное одобрение контрабандистов.

Вскоре ее нарушил и вернувшийся прадедушка – он скучал без детей, более ранней жены и собственной кузницы на Лиговке, 200…

Одним словом, мои родственники полагают, что имея подобное обременение в генах, не стоит мне в смутные времена выезжать за пределы родины. Чтобы им не пришлось потом бегать взад-вперед по Финскому заливу.             

ранее:

«Мне ваш аргумент кажется аляповатым...»
«Чем закончилась доставка свежайшей фермерской продукции на пробу...»
«Почему сейчас все женское население страны варит мыло и вышивает крестиком»
«Больница, если честно, меня потрясла...»
«Купила с премии посудомоечную машину...»