Online812

       Экранизация двух произведений Ивана Бунина, совершенно разных по мысли и жанру, превращается в историю, которую трудно досмотреть до конца, хотя, может, и стоит.

Три часа продолжается новый фильм Никиты Сергеевича. О трудах и силах, которых он стоил, говорят титры, бегущие по окончании картины на экране минут восемь. В титрах указаны не только актеры, режиссеры, операторы, но и «врач на съемочной площадке», «организатор питания» и пр. Бюджет – 24 миллиона долларов, цена приличного футболиста европейского класса, одна треть Халка.

В основе произведения – рассказ «Солнечный удар» о любовном приключении, случившемся с поручиком русской армии, который путешествовал по Волге и оказался с незнакомой женщиной в гостинице, и «Окаянные дни», дневники писателя о России на рубеже революций и Гражданской войны.

Большую часть фильма смотреть скучно, даже тяжело, поскольку он жутко затянут, наполнен отсылами к прошлым произведениям мэтра и просто кинематографическими красивостями, которых с каждым фильмом Михалкова все больше, плюс назидательные моменты, без которых режиссер обойтись уже не может. Картина не для молодежи. Она не досидит до развязки. Половина разбежится по туалетам и буфетам, сообщая друг другу: «Ну и бодяга!» Другие начнут насиловать гаджеты. Людям постарше, которые знают Никиту Михалкова не только по пикировке с Ксенией Собчак, посоветовал бы взять в кинотеатр термос и бутерброды. Попкорном тут не отделаешься.

Начинается картина с того, что офицеры армии барона Врангеля сдаются большевикам на юге России, где-то в Крыму, им обещана эвакуация. Офицеры проходят собеседование у комиссара особого отряда ВЧК. Комиссар ведет с врагами душевный разговор: дескать, снимайте погоны, если не снимете, то он за бойцов Красной армии не ручается, личные вещи можно забрать с собой, даже собаку одному офицеру разрешают взять в новую жизнь. 

Со стороны все выглядит как благородный жест со стороны победителей – красные решают судьбу белых, проявляя милость к падшим. Среди проигравших – юнкер, который страсть как хочет снять все эти события на немецкий фотоаппарат. Он пытается собрать белых и красных в одном кадре, подать это как апофеоз примирения. Белые не против, но тут появляется женщина в кожанке, очкастая фурия, не знающая пощады к врагам революции (ее сопровождает Бела Кун, венгерский журналист, потом – каратель), и говорит: дескать, не стыдно ли вам, так позорно проигравшим войну, еще и фотографироваться? Где ваша честь? Кого вы хотите показать истории?

Среди белых офицеров, ожидающих своей участи, находятся гниды. Один из бывших полковников сдает красным ротмистра, который выговаривает своим за все подряд: за то, что содрали погоны, за то, что миндальничали во время войны, размышляя, можно ли вешать врагов. Ротмистр подбивает офицеров к бунту. Те – против. Но как только ротмистр исчезает, полковника, рассчитывающего на ответное милосердие красных, душат веревкой посреди ночи.    

Главный герой фильма – поручик, имени которого мы так и не знаем (так и в рассказе Бунина). Он все время молчит, только повторяет: «Как же так получилось? С чего все началось?» Эту мысль расшифровывать не надо, Михалков давно на ней сидит: «Как же проср…ли страну?»

Ожидая эвакуации, поручик вспоминает историю знакомства на пароходе с замужней дамой, их встречу, обмен взглядами, взаимный порыв, бегство в гостиницу и там любовный угар. Офицеры сдаются красным в 1920-м, поручик сдается женщине в 1907-м. Это и есть тот самый «солнечный удар», растянувшийся на годы. Кадры скачут с одного времени на другое, путешествие на пароходе перемежается с ожиданием высылки офицеров, размышлениями о судьбах России. Радость сменяется печалью. Свет накрывается тьмой.

Любовная история, занимающая большую часть фильма, не цепляет. Герои (актеры Мартиньш Калита, Виктория Соловьева, оба дебютанты) скучные, за них не хочется переживать так же, как переживали за юнкера Толстого и его возлюбленную Джейн в «Сибирском цирюльнике». Интимная сцена на этот раз решена каплями на телах и каплями, спадающими с кранов механизмов, работающих в утробе парохода. Женщина у Михалкова всегда сверху, он хотя бы в фильмах уступает ей дорогу.

По ходу действия еще много вставок – тут и Александр Адабашьян в роли очередного «Бэрримора», и сумасшедший фокусник на пароходе, и летающая косынка дамы, за которой гоняются все пассажиры судна, и пейзажи в духе Левитана, хотя волжские берега снимают в Швейцарии, и даже коляска, прыгающая по лестнице, как в «Броненосце Потемкин»,  видимо, предвестие того, что произойдет в финале.

Все долго, нудно, без капли юмора.

В итоге поручик, разыскивающий исчезнувшую из гостиницы даму, встречается на пристани с мальчиком, который видел, как та села на пароход. Еще этот мальчик слышал про теорию Дарвина, согласно которой все произошли от обезьян. «И царь-батюшка, значит, произошел? Ну и дела!» – говорит новый знакомый поручику.

Мальчика зовут Егорий. Комиссара, занимающегося отправкой офицеров, – Георгий. Поручик в 1907-м оставляет мальчику часы на цепочке, чтобы тот его разбудил в гостинице. Мальчик не успевает их вернуть.  В 1920-м часы передают поручику от комиссара в тот момент, когда главный герой вместе с другими офицерами погружен на дно баржи, отплывающей якобы на другой берег. Поручик, узнав в комиссаре Егория, радуется и спешит его отблагодарить. Комиссар,  убедившийся, что люди произошли от обезьян, смотрит в бинокль на то, как баржа уходит под воду. Дама  смотрит в бинокль на поручика, как в начале фильма. Карточка, сделанная-таки юнкером, в конце фильма расплывается и превращается в восемь миллионов человек, которых «Россия потеряла только в Крыму с 1918-го по 1922-й годы».

Поручик вовремя не объяснил мальчику, что обезьяны тут ни при чем.  А надо было бы. В итоге обезьяны грубо попрали идеи гуманизма и христианства. Все оказались в дерьме. Виновато солнце. Оно у Михалкова виновато всегда.              

ранее:

«Душу греет, как жалки на фоне нашего изобилия западные фермеры. Плачут в телекамеру, как им плохо теперь»
«Что-то подсказывает: Владимир Путин даже знает, как устроен телевизор»
«Когда вошел в «Ленту», то увидел очереди длиной во весь торговый комплекс...»
«Сила воздействия ТВ на наших граждан не так уж и велика»
«Кто-то недоволен зарплатой в Крыму? Так я тоже недоволен...»