Online812

            Неуловимый директор

В предыдущий раз я был в музее в марте 2007 года – тогда он еще занимал здание Биржи. Беседовал там о переезде с заместителем директора по научной работе Андреем Лялиным – тем самым, который потом стал директором и уже полтора года сидит в тюрьме по обвинению в хищении почти миллиарда рублей, выделенных Минобороны на переезд.

Сейчас Лялин обвиняется в получении взятки в 56 млн руб. за подпись на актах о якобы выполненных компанией «НЕВИСС-Комплекс» работах, т.е. в злоупотреблении должностными полномочиями и в служебном подлоге. Гендиректору «НЕВИСС-Комплекс» Александру Швирикасову предъявлено обвинение в пособничестве. Между прочим, это тот самый Швирикасов и тот самый «НЕВИСС-Комплекс», который получил деньги с Российской национальной библиотеки за вторую очередь нового здания на Московском пр., 165, работы не доделал, после чего деньги и Швирикасов исчезли.

Естественно, кое с кем я в музее пошептался и кое-что выяснил. Во-первых, мне показали то историческое место, на котором Лялин был арестован. Во-вторых, выяснилось, что в самом музее Лялин считается «стрелочником». В-третьих, когда я упомянул Швирикасова, который «в бегах» за границей, мне было сказано:  почему-то его все время встречают в Петербурге. В-четвертых, из-за следствия якобы даже не утверждено штатное расписание.

Рассказываю я все это по одной причине. Экспозицию я осмотрел, отношение у меня к ней сформировалось критическое, поэтому я предложил директору музея Нехаю Руслану Шамсудиновичу ответить на ряд вопросов, касающихся организации переезда, хотелось бы понять, что понимается под словом «переезд»: перемещение коробок с экспонатами или устройство музея на новом месте? А то, что он еще не устроен на новом месте как именно музей, – это очевидно.

И тут начались сложности. Осмотрев музей, я пошел к руководству музея, чтобы поговорить. Меня представили замдиректора Чернавскому Александру Николаевичу. В прошлом полковник. Нет, интервью он давать не имеет права без разрешения директора. Так спросите у него! – восклицаю я. Чернавский говорит: нет, нельзя. Что нельзя? Спросить или давать интервью? Нет ответа. Добраться до директора не смог даже руководитель пресс-службы. В общем, все напоминало роман Кафки «Замок» – система абсурдных и таинственных запретов, бюрократическая магма, охраняющая тайны музея. 

Потом были запросы от редакции, список из 21 вопроса и уточнение времени потенциальной встречи с Русланом Нехаем (он бывший заместитель командующего по воспитательной работе Ленинградского военного округа). В итоге в музее сказали, что «Руслану Шамсудиновичу ваши вопросы понравились», но встреча все равно не состоялась.

На самом деле я в силу природного великодушия хотел дать возможность Руслану Нехаю объяснить, почему музея на новом месте еще нет, а вместо него есть всего лишь выставка отдельных экспонатов, да и то недоделанная (при мне двое рабочих в так называемом «Петровском зале» делали гигантскую прозрачную коробку для ботика Петра I), и директор музея (официально он называется Федеральное государственное казенное учреждение культуры и искусства «Центральный военно-морской музей» Министерства обороны РФ) в интервью должен быть заинтересован больше меня. А вместо этого директор скрывается…

Иными словами, некоторых фактических данных об экспозиционных площадях в Бирже и в казармах на Крюковом канале, о числе выставленных экспонатов тогда и сейчас у меня нет, но это не мешает дать качественную оценку. 

Выставка вместо музея

В 2007 году Андрей Лялин рассказал мне, что в Бирже музей имеет 10 тыс. кв. метров экспозиционных площадей, в новом здании обещают 30 тысяч; в Бирже выставлено 2% экспонатов, рассчитывают выставить 10%.

Не знаю, как на самом деле, но есть ощущение, что по сравнению с Биржей количество экспозиционных площадей не увеличилось. Между прочим, площадь участка Крюковских казарм – 10 000 кв. м, а площадь участка Биржи – 4400 кв. м. При этом корпус вдоль улицы Труда целиком занят служебными помещениями и, возможно, фондохранилищем, внутренний двор перекрыт стеклянной крышей и превращен в атриум, однако двух этажей по всей площади атриума нет. Уж 30 000 квадратных метров здесь точно взяться неоткуда.

В Бирже под экспозицию были отведены помимо центрального зала также помещения на трех этажах, а фондохранилище находилось в цоколе здания, и при наводнениях его заливало. Так что вполне возможно, что экспозиционная площадь даже уменьшилась. Подозрение такое есть.

Второе ощущение – пустота внутри помещения Крюковских казарм. Мало экспонатов. Чтобы все посмотреть в Бирже, требовалось часа три. Сейчас раза в два меньше. Предполагаю, что большая часть находится в фондохранилище. Причины для этого есть.

Для примера возьму залы, посвященные русско-японской войне 1904–1905 гг. Пока кроме макетов кораблей, весьма немногих картин и бюстов флотоводцев нет ничего. В Бирже было много различных материалов – документов, фотографий, здесь этого нет. Скажем, среди документов в Бирже экспонировался номер «Правды» с анонимной заметкой «50-летие геройского подвига «Варяга»» (1954, 9 февраля), а также большая статья адмирала Н.Г. Кузнецова «Славный подвиг русских моряков». Эти материалы были аккомпанементом к информационному поводу – опубликованному в газете указу президиума Верховного Совета от 8 февраля 1954 г. «О награждении медалью «За отвагу» моряков крейсера «Варяг»». 15 доживших до этого времени членов команды «Варяга» получили советскую медаль за героизм, проявленный в русско-японской войне 1904–1905 гг. Теперь этого нет, исчезло.

Вообще, в зале, посвященном русско-японской войне, не сказано, что война была бездарно проиграна Россией. А это уже момент концептуальный и принципиальный. Чтобы быть еще более конкретным, напомню, что Цусимское морское сражение произошло 14–15 (27–28) мая 1905 г. в Корейском проливе у японского острова Цусима. В ходе сражения русская эскадра была полностью уничтожена, результатом стало поражение России в войне.

Это была так называемая 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием вице-адмирала З.П. Рожественского, посланная с Балтики вокруг Африки выручать осажденный Порт-Артур. Однако Артур сдался, когда эскадра «была еще на полдороге, и дальше ей идти, по-видимому, не было никакого человеческого смысла. Но «с войны побитыми не возвращаются» <…> Эскадра во что бы то ни стало должна были идти вперед, – идти, в сущности, на верную гибель». (Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1934.)

Я специально привожу фрагмент из учебника Покровского, потому что именно эта советская и, естественно, антимонархическая концепция была реализована и сохранялась в Бирже. В ней была цельность и своя системность, поражение в русско-японской войне считалось прелюдией к революции 1905 г., а она – прелюдией двух революций 1917 г. И большое количество документов, выставленных в старом музее, свидетельствовало о бездарности правительства в 1904 г., беспомощности монархии, ее загнивании и пр.

Но сейчас-то на монархию страна молится, слово «революция», произнесенное в положительном смысле, сразу вызывает обвинения в экстремизме. А с другой стороны, есть же историческая истина, а не только политическая целесообразность. И вот результат столкновения политической целесообразности и научности налицо: на новом месте получился не музей по истории военно-морского флота Российской Империи – СССР – России, а выставка экспонатов (моделей и оригиналов) по истории военно-морской техники. Если вычесть политику, то и останутся модели кораблей, картины, на которых изображены корабли, оригиналы мин и торпед, бюсты адмиралов. Всё!

Поэтому какие там могут быть подробности о русско-японской войне, когда их теперь надо скрывать. Опять же напомню, что писал участник Цусимского боя, русский писатель А.С. Новиков-Прибой: «Но стоило посмотреть на изнанку военно-морских дел, чтобы ужаснуться перед позорной картиной страшных злоупотреблений и возмутительных хищений народных богатств <…>. Накануне Цусимского боя матросы были на грани бунта на целом ряде кораблей, включая флагманские броненосцы «Суворов» и «Ослябя»; на «Наварине» нескольких офицеров поколотили». В результате Цусимского разгрома японцы потеряли менее 600 человек, а русские – до 8 тысяч.

Но целесообразно ли политически сообщать сейчас такие неприятные исторические подробности, если ими нет возможности гордиться? Понравится ли это министру, Самому?

Сначала сведения о позорном разгроме пытались скрывать, однако быстро Цусима превратилась в символ бессилия Российской Империи в целом. Вскоре после разгрома в стране началась революция, а после революции последовала «столыпинская стабилизация», и на этом этапе поражение начали трансформировать в «героизм»: сначала появился памятник героям броненосца «Император Александр III» (открыт 14 мая 1908 г. в Никольском саду), затем памятник «Стерегущему» в Александровском парке (открыт 10 мая 1911 г.).

31 июля 1911 г. был открыт храм-памятник Спас-на-Водах (инициативу проявил П.А. Столыпин), посвященный одновременно и жертвам, и морякам, совершившим подвиг. Таким образом, еще в монархический период возникла традиция: воспитывать патриотизм и спасать честь флота переносом акцента с катастрофических итогов сражения на героизм сражавшихся. Выше я упоминал героизацию крейсера «Варяг», продолженную в сталинский период, награждения в связи с 50-летием геройского подвига «Варяга». Естественно, в экспозиции в Бирже и эта традиция героизации катастрофы нашла свое выражение. И это только то, что касается русско-японской войны.

И что делать сейчас, какую экспозицию? От решения пока что вообще уклонились. То, что имеется в наличии в здании казарм, – это не цельная экспозиция исторического музея, а разрозненные красивые предметы. Думаю, что в Минобороны не решили, чем будет музей: выставкой по истории военно-морской техники, воспитательным пособием для курсантов и школьников, местом для политбесед и приема в пионеры или научным учреждением с научно выстроенной экспозицией по истории ВМФ за 300 лет. Которая будет демонстрировать не только победы.

Вот, к примеру, еще не открыли 7 залов, посвященных Великой Отечественной войне. Но есть и предвоенный период, «большой террор», уничтожение военного руководства. А сейчас про 1937 год вспоминать не любят, судя по ТВ, эта тема если не табуирована, то к использованию не рекомендована. И тоже окажется, что будут стоять модели морской техники, а история останется за бортом? Например, «Таллинский переход». А есть еще и индивидуальные драматические истории морских знаменитостей – от адмирала Н.Г. Кузнецова до А.И. Маринеско.

Кстати, в Бирже о Маринеско практически ничего не было: его не любил адмирал С.Г. Горшков, и эта «концепция» была реализована в экспозиции. А будет ли в новой экспозиции отражен тот вред, который нанес Горшков советскому ВМФ? Известно, что Горшков выступал противником программы строительства флота адмирала Кузнецова и проводником интересов группы маршала Д.Ф. Устинова. А следствием этого было создание неоправданно большого количества разнотипных кораблей, систем вооружения и радиоэлектронного оборудования. Было создано колоссальное количество подводных лодок. При этом инфраструктура была слабой, а тыловая часть находилась в ужасном состоянии.

Не сомневаюсь, что ничего из названного в экспозиции музея отражено не будет, и он так и останется выставкой моделей, украшенной живописью и скульптурой, а по углам – минами и торпедами. И основной потребитель здесь будет школьник в составе организованной экскурсии. А зачем школьнику историзм, научность и детализация? Отсюда, я думаю, ощущение пустоты внутри здания: все «лишнее» упрятано в фондохранилище. Кстати, в тот день, когда я в музей пришел, даже «навигационный симулятор» – один из немногих действующих экспонатов, и тот почему-то «временно не работал». И почему давно не открыты 7 залов, посвященных Отечественной войне? Почему до сих пор не завершены все работы в «Петровском зале» и два стеклянных короба по бокам от ботика Петра стоят пустые? Что тут вообще происходит?

В романе В. Богомолова «Момент истины» Сталин спрашивал про поимку шпионов: не могут или не хотят поймать? У меня вопрос такой же: нормальный военно-морской музей не могут или не хотят сделать?

Главная ошибка

Главная ошибка – решение о переносе музея в другое помещение. Самое интересное, что у этого решения есть конкретная дата и конкретные лица.

7 октября 2006 года В.В. Путин встретился в рабочем кабинете Константиновского дворца с губернатором Петербурга В.И. Матвиенко. На встрече обсуждались вопросы дальнейшего развития Санкт-Петербурга. В частности, как сообщил В.В. Путин, Правительство России рассматривает возможность организации в стране биржи нефти и нефтепродуктов. По предложению президента, одним из мест размещения биржи мог бы быть Петербург. Губернатор В.И. Матвиенко полностью поддержала предложение президента создать топливную биржу в Петербурге, назвав его очень правильным. По словам губернатора, лучше всего разместить биржу в родном историческом здании на Стрелке Васильевского острова, которое нуждается в серьезном ремонте. Город совместно с Министерством обороны готовы создать лучшие условия для Военно-морского музея, занимающего сегодня помещения бывшей Биржи.

Итог этого решения: на крыше Биржи растут трава и деревья, бывший директор Лялин сидит в тюрьме и читает 180 томов следственного дела, а музейная экспозиция демонтирована и сменилась экспозицией выставки на основе экспонатов бывшего музея.

Сама Биржа – это одно из самых красивых и величественных зданий Петербурга, в котором с 1940 года находился Центральный военно-морской музей, уникальное собрание экспонатов, начало которому было положено в 1709-м созданием – по инициативе Петра I – «модель-камеры», хранилища моделей кораблей, долгое время размещавшегося в Адмиралтействе. Парадокс, но построенное как «храм торговли» здание было оформлено именно морскими символами: на аттике перед восточным фронтоном, обращенным к Неве, помещена скульптурная группа «Нептун с двумя реками». Перед западным фронтоном группа «Навигация с Меркурием и двумя реками». Ростральные колонны, оформляющие пространство между Биржей и Невой, украшены рострами – носовыми частями кораблей.

Иными словами, весь ансамбль Стрелки Васильевского острова, на которой стоит Биржа, меньше всего похож на торгово-экономическое учреждение. Наоборот, оно монументальными средствами закамуфлировано под ансамбль славы русского флота. Поэтому вполне естественно, что в 1940-м здание Биржи было выбрано для Центрального военно-морского музея. Экспонатом – главным! – музея было здание, его старина и историческая подлинность, что добавляло историзма и ценности всем экспонатам.

И, как и следовало ожидать, в новом здании евроотремонтированной бывшей матросской казармы, в современном музейном дизайне экспонаты утратили свою старинность, весь музейный шарм. А ведь был проект: оставить за музеем старое здание, разместив там то, что сейчас стоит в атриуме нового здания, – «Петровский зал», зал основания российского флота. Но никто слушать разумные слова не стал, и музей выселили. По дороге, естественно, украли миллиард, так что возникает вопрос: а не для того ли все и было задумано?