Online812

        Почему каталонцам не нравится Испания и что они теперь будут делать дальше? Об этом рассказывает Элизабет НЕБРЕДА, секретарь по международным делам партии Республиканские левые Каталонии (одна из ведущих региональных партий, выступающих за независимость).

– Как вы оцениваете результаты опроса в Каталонии 9 ноября?
– Учитывая противостояние испанского государства, этот опрос имел огромный успех и важное символическое значение. 2,3 млн человек пришли голосовать несмотря на угрозы, исходившие из Мадрида, и более 80% голосовавших высказались в пользу того, чтобы Каталония стала независимым государством.

Хотя этот опрос, к сожалению, не имел того официального статуса, о котором ранее договорилось подавляющее большинство каталонских партий и которого ожидал народ Каталонии. Электоральные обязательства правительства, принятые в ноябре 2012 года и подтвержденные политическим соглашением декабря 2013-го, остаются невыполненными. Теперь их подтвердят только новые региональные выборы, которые и станут фактическим референдумом.

– Почему Каталония борется за независимость – какая главная причина?
– Это целый комплекс причин, которые менялись на протяжении многих лет и даже веков. Каталония была присоединена к Испании путем военного захвата в 1714 году, в ХХ веке в эпоху генерала Франко она пережила жесткое репрессивное подавление. Однако наша воля к независимости никогда не умирала и остается ключевым элементом для понимания каталонского характера.

Каталония всегда имела самобытную культуру, язык и сильное желание самоуправления. С восстановлением демократии Испания была экономически и социально модернизирована, но ее политическое устройство до сих пор не в полной мере учитывает внутреннее многообразие страны. Новый устав автономии, принятый на референдуме в Каталонии и утвержденный испанским парламентом в 2006 году, был резко изменен спорным решением суда в 2010 году. Каталонское предложение о расширении финансовой и налоговой автономии было отклонено. И сегодня усиливаются атаки центрального правительства на каталонскую систему образования и языковые права региона.

– А экономика?
– Конечно, экономические причины играют существенную роль. Центральное правительство изымает у Каталонии в качестве налогов около 22 миллиардов евро ежегодно, т.е. около 3000 евро у каждого каталонского гражданина, включая младенцев. По испанским меркам Каталония является одним из самых развитых регионов, но такое финансовое положение приводит к росту бедности и безработицы (сегодня у нас около 20% безработных). Каталонцы больше не согласны терпеть, что все важные экономические решения принимаются в 700 км от нас, в Мадриде, который не только игнорирует интересы региона, но и прямо выступает против них.

Кстати, каталонская независимость говорит и по-испански – многие ее сторонники носят испанские фамилии. Индепендентистское движение не является националистическим, оно включает самых разных людей, независимо от их языка, происхождения или религии. 

– Если Мадрид категорически против самоопределения Каталонии, возможно ли силовое «подавление сепаратизма»?
– Несмотря на то что испанское государство, на наш взгляд, довольно недемократично, очень маловероятно, что оно попытается использовать полицейские или военные методы для подавления каталонского индепендентизма (мы не используем термин «сепаратизм», который имеет очень негативные коннотации). Испания является членом ЕС, и каталонцы – европейские граждане. Вооруженное насилие над европейскими гражданами будет неприемлемо для ЕС и международного сообщества.

– Если Испания станет федерацией, это приемлемо для каталонских регионалистов?
– Для каталонских регионалистов – возможно. Но для каталонских индепендентистов – уже нет. Позвольте  объяснить принятую у нас разницу терминов. Регионалистами в Испании называют тех, кто поддерживает существующий статус Каталонии как автономного региона Испании. А те, кто хочет либо федерации с Испанией, либо полной независимости, это уже не регионалисты.

Однако федерализм в Испании маловероятен. Для этого нужно коренное изменение Конституции, которое было бы одобрено двумя третями парламента. Но сегодня такого большинства нет, и вряд ли оно появится в обозримом будущем.

Индепендентизм также нельзя путать с самоцельным сепаратизмом. Каталонцы хотят оставаться частью европейского политического пространства, но управлять своей страной независимо от мадридских чиновников.

– Говорят, автономные регионы Испании уже сегодня имеют больше полномочий, чем земли в федеративной Германии. Это так?
– Для нас вопрос состоит не в большем или меньшем количестве полномочий. Речь идет о нашем базовом праве – принимать политические решения, свободно и демократически определять наше собственное будущее.

– На демонстрациях в Барселоне я видел лозунг «Catalonia is a new European state». Как вы планируете решать эту проблему, если европейские чиновники возражают? Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу говорил: членство Каталонии и Шотландии в ЕС, даже если они добьются независимости, не будет автоматическим.
– В Каталонии очень сильны проевропейские настроения, и большинство каталонцев хотели бы остаться в ЕС. Мы убеждены, что членство Каталонии в Евросоюзе будет не только в интересах самого ЕС, но и в интересах Испании. По глобальным вопросам мы вполне можем находить общий язык с Мадридом. Однако если членство в ЕС действительно предусматривает сложный механизм взаимных согласований, мы не настаиваем на срочном решении этого вопроса. Каталония могла бы взаимодействовать с европейскими странами в других форматах, присоединившись, например, к Европейской ассоциации свободной торговли  и Шенгенским соглашениям. Такие примеры есть: например, Норвегия не входит в ЕС, но является участником EFTA и Шенгена. Но повторю: самое главное, чего добиваются каталонцы, – это право решать.