Online812

          История болезни

Конструкция внутренних каналов в моем правом ухе такова, что ушная сера не выходит сама, а скапливается внутри. Это приводит к необходимости иногда прибегать к услугам оториноларинголога и вымывать серную пробку (СП). Делается это струей воды, раньше выпускавшейся в ушной канал из большого шприца, а теперь из специального аппарата, в котором насос гонит воду под давлением.

Итак, возникла СП – заложило ухо – надо идти к врачу. Однако есть нюанс. Однажды я пришел в поликлинику № 41 (пр. Науки, 71/2) для удаления СП, врач пустил в ухо струю воды, но СП не вышла, а прижалась к барабанной перепонке. Боль была адская, болела не только голова, но и шея, и даже туловище со стороны несчастного уха. Пришлось идти домой и несколько дней капать в ухо перекись водорода, чтобы СП размягчить. После чего со второй попытки размягченная СП была вымыта из уха.

Поэтому на этот раз я сначала несколько дней закапывал в ухо перекись водорода, но, видимо, сера внутри разбухла и стала давить на все подряд, в том числе и на барабанную перепонку. Опять возникла сильная боль, разболелись зубы, сначала со стороны заложенного уха, потом и прочие, и я понял, что надо срочно бежать в поликлинику к оториноларинологу – все в ту же поликлинику № 41.

И тут выяснилось, что к оториноларингологу надо было предварительно записаться. Как записываются, сколько дней надо ждать, я выяснить не успел, потому что сразу же начал узнавать, как попасть к врачу немедленно, 25 ноября в 11 часов. Мне объяснили, что с острой болью, а я оценивал свою боль как острую, врач-оториноларинголог может принять меня в тот же день, однако для этого надо сперва попасть к участковому терапевту. Зачем? – пытался понять я и задал этот вопрос несколько раз, но получил только один ответ: таков порядок! Я пытался объяснить, что: 1) терапевт в этот день принимает только с 16 часов, причем надо отсидеть очередь; 2) какой толк от посещения терапевта, если он даже не может заглянуть в ухо, не имея специальных приспособлений. Но мне все равно говорили: таков порядок.

В итоге я вспомнил, что даже в поликлинике № 41 есть платные услуги, и узнал: вымыть СП стоит 250 руб. Но еще надо заплатить 495 руб. за прием. Итого 745 руб. Болело уже так, что выбирать не приходилось, поэтому я решил до внесения платы все-таки зайти к врачу и поговорить лично и очно.

Врач Астахов Анатолий Петрович и медсестра при нем были в кабинете одни. Пациентов не было ни в кабинете № 208, ни вне его. Никого! Я открываю дверь и говорю: ухо, острая боль, серная пробка, давит, разбухла, удалите, пожалуйста!

Астахов: Так у вас болит или пробка?
Я: И пробка, и болит остро, я капал…
Астахов (не дослушав): Так быть не может. Пробка не болит. Если пробка, болеть не может.
Я: Но у меня болит… – и порываюсь рассказать про то, что активно готовился к лечебной процедуре и капал... Но Астахову слушать все это неинтересно, и он мне говорит, что надо сначала обратиться к участковому терапевту.
Я: Но я не могу ждать пять часов до начала приема!
Астахов: Таков порядок, не я его придумал. Нужно направление терапевта.
Я: Но он же все равно ничего не увидит в ухе, у него же нет…
Астахов: Таков порядок, не я его придумал.
Я: А за 750 руб. наличными, значит, можно сразу вымыть СП без направления терапевта?
Астахов: Почему за 750? Осмотр стоит 495 руб., туда входит и вымыть СП.
Я: Значит, я обратился к вам с острой болью в ухе, в котором сидит серная пробка и создает боль, а вы отказываетесь удалить пробку без оплаты наличными, просто по страховому медицинскому полису?
Астахов: Таков порядок.
Я: А если я заплачу 495 руб., то сразу все будет сделано?
Астахов: Да.

Иду в окно платных услуг, плачу 495 руб., возвращаюсь к Астахову в 11.35, он осматривает оба уха, горло, нос, вымывает СП, и в 11.45 я выхожу из кабинета № 208, оставив боль в прошлом. Оказалось, кстати, что если заплатить 495 руб., то даже не обязательно надевать бахилы (которые у меня с собой на всякий случай были) и выполнять все другие задания, обозначенные на бумажках, которыми обклеена дверь кабинета.

Итак, СП удалена, теперь можно заняться расследованием.

Расследование

Вопросов у меня возникло шесть.

1) Кто, когда и каким документом ввел порядок, согласно которому пациент с острой болью, чтобы попасть к врачу-специалисту, должен получить направление у участкового терапевта?

2) Зачем это сделано?

3) Почему врач Астахов А.П. вымывал мне СП не теплой водой, как всегда делается, а холодной?

4) Почему врач Астахов предварительно не закапал мне в ухо перекись водорода, чтобы размягчить пробку, и не спросил, сделал ли это я? 

5) Почему Женщина в Окне Платных Услуг (сокращенно ЖОПУ) сказала, что заплатить надо 250 + 495 руб., а врач сказал, что достаточно 495 руб.?

6) Почему ЖОПУ и врач не дали мне мой экземпляр договора на оказание возмездных услуг № 2079/0004 и результат осмотра, описание действий врача и диагноз?

Сначала я попытался было узнать ответы на эти вопросы у А.А. Косенко, главного врача поликлиники № 112, в которую входит поликлиническое отделение № 41. Позвонил, представился, объяснил ситуацию. Косенко сразу же предложил задать вопросы в письменной форме, на что я сказал, что обязательно их задам, но только не ему, а его работодателю – главе администрации Калининского района. А пока занимаюсь предварительным сбором информации.

Правда, затем Косенко немного разговорился и сначала сказал, что врач все сделал правильно, и тоже заявил мне, что серная пробка болеть не может. А когда я сказал, что может, что у меня болело, т.к. сера разбухла и стала давить на барабанную перепонку, Косенко заявил: вот если бы вы сразу пришли к врачу и сказали ему, что у вас острая боль, то он должен был вас принять.

– Так я и сказал это врачу!
– Что, так прямо и сказали?
– Да, так и сказал, а он не принял.
– А откуда вы знали, что у вас пробка, вы что – врач?
– Нет, не врач, но у меня такого рода неприятности были и раньше, я уже опытный.
– Но все же вы не врач!
– Не врач, однако мой собственный диагноз целиком подтвердился, значит, я правильно его установил. И потом какая разница, пробка – не пробка, у меня была острая боль! Вот и должен был врач Астахов принять меня сразу и без дополнительной оплаты, у меня же полис, тем более что у него и пациентов-то не было.
– Да, но вы занимались самолечением! – торжественно провозгласил Косенко, стараясь все-таки найти уязвимые места в моей позиции.
– Нет, это не самолечение, а предварительная подготовка к лечебным мероприятиям, потому что врач Астахов и не подумал закапать перекись водорода, – говорю я.
– Нет, самолечение.
– Нет, не самолечение…

Говорить с Косенко дальше смысла не было.

Поэтому я отправился к зав. поликлиническим отделением № 41 Степановой Ю.И., чтобы, во-первых, забрать документы, которые мне почему-то не выдали сразу, во-вторых, задать мои шесть вопросов.

Вопросы и ответы

– Я вам вчера звонил, моя фамилия Золотоносов.
– Я вчера разобралась, кто прав, кто виноват.

– В чем?
– Это регистратор вам договор не выписала. Так что я приношу извинения за действия моих сотрудников. Вере Аркадьевне я поставила на вид и сниму баллы с нее по итогам месяца.
– Отлично! Но у меня есть еще вопросы. Я обратился к врачу А.П. Астахову до оплаты услуги и сказал: у меня острая боль в ухе в связи с тем, что там серная пробка. С острой болью вы должны меня принять? – спросил я у Астахова. Он мне на это сказал, что если серная пробка, то острой боли нет, т.е. он лучше меня знал, болит у меня ухо или нет. И поэтому нужно либо получить направление у терапевта, либо за деньги прийти к Астахову без направления. Кто установил такой порядок, каким документом, кто его подписал и когда?

– Это мое устное распоряжение.
– То есть вы в этом виноваты.

– Пожалуйста, не перебивайте меня. Это распоряжение дано в связи с тем, что к отоларингологу очень часто приходили пациенты, у которых на самом деле не было острой боли. Поэтому чтобы дифференцировать поток пациентов, которым действительно необходима неотложная помощь, направлялись пациенты к терапевту, чтобы он определил уже, действительно нуждается в экстренной консультации отоларинголога или нет. Или можно подождать и записать человека через день, через два.

– И вот я, допустим, прихожу к участковому терапевту, потерпев острую боль лишних пять-шесть-семь часов, а у него нет специальных вороночек, которые вставляют в ухо, нет зеркальца, – как он определит, острая у меня боль или нет?
– Острая боль считается, если острый отит. Острое воспаление.

– Острая боль – это когда болит, а не когда отит. Где написано, что острая боль в ухе – это когда обязательно есть отит? В каком приказе, справочнике, энциклопедии? Это нигде не сказано. Боль определяется пациентом субъективно, по его собственным ощущениям.
– Без записи принимаются пациенты с острым вос-па-ле-ни-ем.

– Подождите. Ваше устное распоряжение приобрело в процессе нашего разговора другую редакцию. Оказывается, что для бесплатного экстренного приема уже нужна не острая боль, а острое воспаление. А у меня ухо заложено, там вообще не видно, воспаление или нет, для этого нужно было сперва вымыть пробку. Даже отоларинголог не может определить, есть у меня средний отит или нет, пока пробка на месте, стало быть...
– Отит сопровождается общими симптомами – температурой.

– Во-первых, не всегда, у меня бывал и без температуры; во-вторых, Астахов мне температуру не измерял и меня о температуре не спрашивал. Может быть, она и была. И когда я к нему пришел, мы разговаривали, стоя на дистанции в два метра. Что он мог определить на таком расстоянии? Итак, по вашей новой версии для бесплатного приема должен быть острый отит. Следующий вопрос: пробку промывать нужно теплой водой или холодной из-под крана?
– Я не знаю.

– Я по телефону узнавал стоимость. Вера Аркадьевна, с которой вы сняли баллы и наказали рублем, сказала, что промыть серную пробку стоит 250 руб., но еще за прием надо заплатить 495 руб. А у доктора другие расценки. Как это понимать?
– По правилам сначала осмотр, а потом процедура.

– Так почему в окне платных услуг одни расценки, а у врача другие?
– Врач в нарушение…

– Почему он вдруг нарушил, уменьшив стоимость приема и процедуры в полтора раза? У вас можно торговаться, как на рынке?

Ответа я так и не получил.

Выписной эпикриз

Моя любимая статья Конституции – это 15-я, часть 3: любые нормативные правовые акты, затрагивающие права человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

В данном случае устное распоряжение Степановой не может применяться, ибо ограничивает мои права на бесплатную (точнее, по страховому медицинскому полису) экстренную медпомощь в случае острой боли. И беседа со Степановой это доказала, потому что в процессе разговора Степанова изменила формулировку. Сначала основанием для бесплатного экстренного приема была острая боль, потом оказался острый отит (у меня все это записано на диктофон). Текста распоряжения-то нет, фантазировать можно по-всякому.

А раз это устное распоряжение не может применяться, то и все заявления о необходимости получения направления от участкового терапевта к врачу-специалисту в случае острой боли – представляют не что иное, как самоуправство. Т.е. фактически отказ в предоставлении экстренной медпомощи по страховому медицинскому полису.

Врач Астахов, к которому я обратился с жалобой на боль в ухе, обязан был хотя бы выслушать и осмотреть меня, а не отказывать в предоставлении медицинской помощи по страховому медполису. Должен был, но не сделал. А осмотрел только после того, как я заплатил 495 руб.

Причина одна: в поликлинике стараются выбить из пациента деньги. Если хочешь снять боль быстро – плати, но скорость оплачивается, потому что это теперь не медицина в старом социалистическом смысле, а сфера услуг. Ускоренный пошив брюк стоит дороже, чем в обычные сроки, почему же с серной пробкой не поступить так же? Все ухищрения, как я понимаю, были ради одного – ради этих несчастных 495 рублей.

Отсюда все остальное. В частности, заявления, сводящиеся к тому, что  доктор лучше знает, болит у пациента что-то или не болит. Как в старом анекдоте: доктор сказал в морг – значит, в морг. Доктор сказал, что нет острой боли – значит, нет острой боли. Есть боль или нет, определяет врач, а не пациент, сам пациент не понимает, болит у него или нет. Он же не врач.
Посредством этой демагогии они и выбивают деньги.

С учетом всего сказанного, стоит внести изменения в клятву Гиппократа, дополнив ее новым универсальным положением: клянусь лечить только за наличные деньги, а то, что говорит пациент, значения не имеет никакого, потому что пациент дурак и дойная корова.

Михаил ЗОЛОТОНОСОВ

* В 2010–2011 годах я проводил длительное расследование, посвященное тому, как мне 18 апреля 2010 г. в ООО «Медиана» очень «удачно» удалили зуб № 6, попутно выбив пломбу из зуба № 5 и отломав от него же кусочек корня. В результате страданий, моральных и физических, и тщательного расследования всех этих событий я и получил премию «Золотое перо» за статью об организации лечебного процесса по его удалению.