Online812

            В этом году все еще хуже – как будто в качестве эксперимента  - нас решили испытать и санкциями, и упавшим в бездну рублем, и паникой, и вообще всем, чем только можно убить на корню прекрасное новогоднее настроение. 

 

Но больше всего лично меня расстроило, что когда случилась «беда», и все побежали покупать айподы и айфоны, с автомобилями и квартирами, никто, абсолютно никто не подумал о тех, кто рядом с нами и кому тяжело. С экранов нам вещали, что мы во время трудностей сплачиваемся в одно целое, вся страна – едина. Отвечу – ни черта подобного.

 

Вспоминается мне одна история, произошедшая со мной, когда я еще был студентом. В теперь уже далеком 08-м году также ударил кризис. И все ринулись в магазины скупать бесконечные килограммы гречки и тушенки, словно можно затариться на всю жизнь. Полки в магазинах буквально не успевали обрастать продуктами, а люди, обозленные и желчные, толкались в кассах гипермаркетов, понося не только государство, главного кормчего, но и тех, кто стоял впереди и «поглядите, сколько набрал». Хотя, и у остальных было не меньше.

 

Дело было накануне нового года. И почему-то все, как с цепи сорвались. Хотя целый год вся страна так или иначе переживала тяжелейший кризис. Так, у моих родственников в Череповце, работавших в строительстве жилых домов, зарплату выдавали экскаваторами и кранами, лишь бы не платить за их обслуживание и хранение. 

 

И вот эти новогодние паникеры ринулись скупать все, что плохо лежит, словно бы 1 января ударит апокалипсис, а может рухнет комета, или отключатся все компьютеры. Ну, вы понимаете. И вот между этих «ледоколов»-тележек, забитых продуктовой ерундой, не лишенной роскоши праздника – икры и шампанского – я заметил ее. Пожилая дама стояла перед отделом с сырами и перебирала их так, словно бы пыталась что-то угадать. Утонченно одета, хоть и заметно, что ее наряд пережил не один десяток лет. Красивая шляпка. Локоны седых волос тщательно уложены.

 

Я замер и внимательно следил за ней, потом посмотрел вниз, а в ее корзинке лежали яйца, причем самые дешевые, бутылка молока и все. Хамоватые обладательницы «рогов изобилия» едва не задавили старушку, навалившись на сырный отдел своими телегами. Я же догадался – у нее почти не было денег. Она пересчитывала в уме, какой кусочек сыра, естественно самого несъедобного, ей можно взять, чтобы хватило. Она долго считала, потом покачала головой, взяла корзинку и пошла дальше. 

 

Волею судеб я оказался перед ней на кассе. В ее корзинке прибавился батон и самое дешевое печенье. Кассирша бездушно «пикала» сканером, а старушка достала из какой-то нереально винтажной сумки «кошелек-поцелуйчик» и что-то пыталась найти. Кассирша огласила вердикт. И руки бабушки задрожали, она все перебирала и перебирала. То ли забыла дома что-то, то ли неправильно посчитала. 

 

- У меня не хватает, милая, – дрожащим голосом проронила старушка.

 

Кассирша гневно глянула и спросила: «Что будем убирать?». Выбор не легче того, когда нужно было выбрать сыр. 

 

Вся эта ситуация вызвала во мне не столько какую-то обиду за родину, о которой так часто принять говорить, а некий лютый стыд.

 

- Сколько вам не хватает? – вмешался я. Я на тот период был бедным студентом, нигде не работавшим. Так что тоже не «Рокфеллер», но человек.

- 50…

- Давайте, я заплачу за вас,  – я вытащил деньги и под еще более недобрый взгляд кассирши вручил ей 145 рублей. На тот момент на это можно было что-то купить. Да.

 

Она сложила все в свою сумку. И стояла, смотря на меня глазами, которые  я наверно запомню на всю жизнь. Что было в этих глазах?! Благодарность,  отчаяние или просьба?!

 

Дождавшись, когда я оплачу свою покупку, она подошла ко мне и еле слышно прошептала:

- Юноша, вы не проводите меня до дома. Скользко (извиняясь как бы). 

- Да… – не успел я закончить.

- У меня там денюжки, я вам верну.

- Перестаньте. Это мелочи. Они вам еще пригодятся, – мне стало еще более стыдно. Я не понимаю, почему вообще должен вставать этот вопрос – взять кусочек отвратительного "Российского" или батон, не понимаю, почему нам говорят, что мы – великий народ, а у самих люди, заслужившие достойной старости, прячут глаза, когда стоят на кассе.

 

По дороге она мне рассказала, что ей 89 лет. В следующем году юбилей. Что она одна. Сын уехал за границу. Что она балерина. Была ею. Что танцевала в Большом и Мариинке. Не прима конечно, но мужчины ей восхищались. Что видела в детстве спектакли Дягилева. Я был настолько поражен, что когда вошел в ее квартиру, больше похожую на музей, едва сдерживал волнение. Она напоила меня чаем. И подарила связанные ею носки. Много раз благодарила. И ни разу, слышите, ни разу не пожаловалась. Что ей одиноко, что ей плохо, что в стране такие дела, что может быть в следующем месяце ей нечего будет есть. 

 

Наверно, это будет слишком банально, говорить в конце – подумайте о ближнем. Знаете, как писал Сент-Экзюпери в «Планете людей», человек понимает свою истинную природу, когда попадает в безвыходное или трудное положение. Но почему-то мы попав в него, прежде всего думаем о себе. Наверно, это людская и есть я природа. Или быть может наше положение отнюдь не безвыходное.

 

Пусть в новом году мы подумаем о ком-то другом. Приглядитесь, тем, кому трудно – они же совсем рядом. Это те старики, которых разгоняют у метро из-за незаконной торговли засоленными огурцами, это бабушки, скромно идущие мимо отдела со свежими овощами, это сидящие смирно  в поликлинике пожилые люди, потому что врач может и не принять, это те, кто на улице не решается перейти дорогу. Возможно, это и есть мы, в будущем. Хорошего вам нового года!