Online812

            Кстати, при входе мне бесплатно выдали бахилы, как в больнице, и книжечку про музей, путеводитель по залам музея, а также осведомились, не желаю ли я помыть руки. Я подумал, что сейчас в порядке продолжения перформанса мне предложат измерить температуру, давление, уровень сахара в крови, сделать прививку от столбняка и поставить клизму, но, к сожалению, обошлось без этого. Хотя, конечно, превратить медицинский музей в интерактивный было бы современно. Но все ограничилось бахилами. 

 

Концептуально музей основан на двух главных идеях: во-первых, внушение страха перед болезнями, которые подкарауливают беззащитного человека везде; во-вторых, обучение правилам здорового образа жизни. Обе идеи превращают музей в особое пространство, где особенно легко дышится депрессантам*, нуждающимся во внешней среде, которая точно соответствовала бы их внутреннему состоянию, т.е. среде, которая подпитывает недуг дополнительной ангедонией и пессимизмом, утверждая человека в правильности и обоснованности депрессивного взгляда на мир и на себя. Только поверхностный и непоседливый детский ум, еще не имеющий возможности сопоставлять болезни с собственным жизненным опытом, в состоянии спокойно и весело следовать по этому музею за экскурсоводом.  

 

Я и раньше бывал в этом музее, подпитывая собственную депрессию, и был рад, что в нем почти ничего в этом плане не изменилось. По-прежнему зал № 2, посвященный инфекциям, демонстрирует животных и тот вред, который с ними связан. Общая мысль ясна: вредоносны все. Ондатры распространяют туляремию, суслики – блох, которые носят чумные бактерии, москитов, распространяющих лейшманиоз, и клещей, заражающих возвратным тифом. Мыши-полевки – опять туляремия, хомяки – чума и клещевой энцефалит. Хорек, ласка, белка, лиса, тушканчик, тарбаганчик (грызун семейства тушканчиков) и зайчик – бешенство, бруцеллез, орнитоз, лептоспироз и опять чума. Кругом висят плакаты: бешенство, столбняк, малярия, энцефалит... Уже описано 400 инфекций, и число их непрерывно растет. Выбрать для себя подходящую инфекцию позволяет зал № 2. Покормишь в каком-нибудь парке белочку с руки, а потом вследствие ослюнения и покусания получишь, например, бешенство. 

 

Зал № 3 посвящен нервам и рефлексам. Нам напоминают известный афоризм: «Все болезни от нервов», правда, скрыв окончание: «…один сифилис от удовольствия». Здесь же расположен уникальный экспонат, которому более 100 лет: чучело любимой собаки Павлова, на которой он делал свои эксперименты. Чучело было экспонатом еще Всероссийской гигиенической выставки 7 июня 1913 г. С рефлексами связаны привычки, из которых музей демонстрирует, естественно, вредные: курение и алкоголизм. Вот в спирту болтается сердце алкоголика, увеличенное в объеме. А вот туберкулез верхней доли правого легкого, рубцы миокарда после инфаркта… Жуть! Тут же стенды «Инсульт», «Инфаркт», «Стресс». 

 

Кстати, в связи со стрессом есть любопытная витрина на тему «стресс и цвет». Черный, белый, серый – самые нейтральные, но чрезмерное увлечение ими чревато нервными расстройствами. Самые антистрессовые – зеленый и коричневый. Оранжевый – один из самых позитивных. Желтый обозначает беззаботность, веселье, праздник (не случайно отсюда «желтый дом» – психиатрическая лечебница: «А у психов жизнь – так бы жил любой…», как писал Галич), и именно желтого цвета стены в музее гигиены. Синий и голубой – транквилизаторы, их длительное воздействие вызывает печаль, скуку. Красный – сильный раздражитель. 

 

А далее зал позвоночника, зубов, кожи с подробными списками болезней. Разборные модели черепа и головы, строение уха, сравнение мозгов голубя, акулы, шимпанзе и человека. Я надеялся, что за те 20 лет, что я в этом музее не был, появится мозг дельфина, но нет, не появился. 

 

Потом желудочно-кишечный тракт, включая, разумеется, язву желудка, почки, камни желчного пузыря и, конечно, глисты – паразитические черви подобраны с большой любовью. Изучая их форму, я вспомнил фильмы типа «Чужого» (1979, реж. Ридли Скотт), где есть завораживающие сцены, в которых из тела человека, пробив грудную клетку, вырывается червеобразное существо. Безусловно, фильм – это невротическая фантазия на тему глистов. Глисты – это готовые арт-объекты. 

 

Наконец, на стендах представлены СПИД и наркотики, правда, без демонстрации всех последствий, включая кахексию, терминальное состояние и летальный исход. Идеи смертовоспитания (как у О. Хаксли в «Прекрасном новом мире») в музее нет, что противоречит тем бесчисленным болезням, которые в музее экспонируются. Но это противоречило бы советской концепции жизнеутверждения, которая и заставила музей болезней именовать музеем гигиены. Хотя странно, что смерть как прекращение жизнедеятельности организма не представлена отдельным стендом. Ведь именно смерть – закономерный итог даже здоровой жизни. 

 

Но вся экспозиция еще советская и по содержанию, и по старинному музейному дизайну, поэтому, естественно, избегает таких радикальных жестов. Тем более что музей в основном рассчитан на детей школьного возраста. Поэтому тут не представлены, скажем, артрозы – коленных и тазобедренных суставов. Нет и остеохондроза – прямого следствия прямохождения, поскольку эволюционный смысл позвоночника заключен в том, чтобы защищать спинной мозг, управляющий мускулатурой, но позвоночник не в состоянии в течение всей жизни человека удерживать скелет в вертикальном положении без патологий (одна из них – дегенерация хрящевой ткани, дистрофические нарушения в хрящах, т.е. остеохондроз). Кстати, нет и зала, посвященного психическим расстройствам, умственной отсталости (дебильность, имбецильность). Я ничего не нашел про эпилепсию – распространенное неврологическое заболевание. Естественно, никак не представлена геронтология – потому что старость, как и смерть, не актуальна для детей. Музей делает вид, что человек всегда молод – это классическая советская концепция человека. Как пел хор в фильме «Волга-Волга», «старые клены цветут у опушки, пляшут у нас старики и старушки». Цветут и пляшут, потому что всегда молоды. Соответственно, нет инвалидов, ДЦП, костылей, инвалидных колясок. 

 

Или, скажем, в музее есть зал питания, где показано питание правильное. Но для тех же детей было бы гораздо полезнее показать вредное питание – чипсы, попкорн, бигмаки и роял чизбургеры… Иными словами, музей вроде бы предназначен для детей школьного возраста, но парадоксально не дает им того, что необходимо. Дает сердце алкоголика и мозг голубя, инсульт, камни в желчном пузыре, но не дает объяснения вреда перенасыщенной химическими заменителями сахара и усилителем вкуса, жаренной на дешевом маргарине, жирной пищи. А также всех фант, пепси-кол и энергетических напитков с кофеином и его гомологами. Почему теофедрин не купить в аптеке без рецепта, а какой-нибудь Red Bull – легко? Вот что следовало бы показывать в музее гигиены, обращенном в основном к детям. 

 

Но, конечно, апофеоз парадоксальности – зал с грифом 16+. Это зал репродукции. Эмбрион, его развитие по месяцам, яйцеклетка, атакуемая настырными сперматозоидами, половой акт, зарождение жизни, анализ спермы, женский таз, мужской таз… Кстати, прежде были восковые пенисы с навсегда надувшимися кровеносными сосудиками – что-то нынче я их не заметил.

 

Перед написанием этой статьи я консультировался со специалистом и говорю: вместо того чтобы пускать детей с 12 лет, пускают только с 16-ти. Специалист мне и отвечает: а надо с 7 лет, потому что дети именно в этом возрасте ищут в Интернете сведения о репродукции. Их это волнует. 

 

То есть то, что детей на самом деле интересует – как возникает новая жизнь, какова биология и физиология процесса, – от них музей лицемерно скрывает, полагая, что ребенок ничего этого не знает, что его это не интересует, а кого интересует, тот думает про аиста, капусту и непорочное зачатие. А когда музей пускает в зал «16+» школьников, они уже знают «про это» всё, и для кого-то ИППП – инфекции, передающиеся половым путем – не музейные материалы, а практика. В результате музей свою просветительскую функцию в этой части выполнять фактически отказывается. Почему это надо скрывать от детей 7+, не знает никто, но культура наша до безумия ханжеская, потому что восходит к церковному понятию греховности секса, который в советское время фигурировал в публицистике исключительно в составе триады «наркотики, насилие, секс». И так это по существу и закрепилось. Советская концепция школьника как гиперсексуала, которого разбирает бес. Простое и естественное любопытство не предполагается. 

 

А почему в музее не упоминается гомосексуализм? Видимо, потому, что считается: если не называть черта, то он и не появится. Вот так мы и живем в XXI веке – все еще боясь накликать черта. 

 

Ну и, конечно, в музее нет важного для всех возрастов раздела, посвященного социальному бытованию медицины. Что такое больница, поликлиника, каковы их функции, каковы права пациента, что такое страховая медицина, как она устроена. Это вообще вопросы особой важности, и тут нужна специальная экспозиция, объясняющая целую гамму вопросов, в первую очередь – роль платной медицины, которая почему-то существует наряду со страховой, которая тоже не является бесплатной. То есть музей гигиены должен был бы воспитывать грамотного пациента, который знает, как лечиться и что требовать от врачей, начмедов и главврачей.

 

Но вместо этого позитивной программой, пропагандируемой музеем, является здоровый образ жизни. В книжечке, которую мне выдали в музее, есть диаграмма обусловленности здоровья. 50% приходится на образ жизни, 20% – на окружающую среду, 20% –  на генетические факторы и только 10% – на службу здравоохранения. Таким образом, согласно этой диаграмме, только на 10% состояние здоровья человека может быть поставлено в связь с состоянием системы здравоохранения и уровнем медицинского обслуживания. Одно из последствий этой философии – недостаточный уровень финансирования медицины. 

 

Воздух в городе загрязнен – нам предлагается ходить в противогазах? Консерванты – это самое безобидное, чем начинены овощи и фрукты. Всерьез, систематически их никто не проверяет. Я полагаю, что продукты питания представляют самую большую угрозу ввиду того, что никто не контролирует их пищевую ценность. 

 

Так что диаграмма, вполне возможно, и правильная, только нам от этого почти никакого проку нет. Здоровый образ жизни оказывается непосильной задачей, и это еще один вывод, выносимый из музея. Да, можно не пить, не курить и не колоться, но вот забавный плакат, на котором объясняется, как правильно мыть руки. Мытье рук – ответственнейший процесс избавления от микроорганизмов: стафилококков, сальмонелл и кишечной палочки. 

 

Во-первых, мыть надо жидким мылом. Во-вторых, растереть мыло до пенообразования. В-третьих, тереть ладонь о ладонь не менее 30 секунд, столько же верхнюю часть рук и пальцев, между пальцами, кончики пальцев. В-четвертых, ополоснуть руки чистой водой. В-пятых, насухо вытереть руки. В-шестых, закрыть кран, не прикасаясь к нему чистыми руками.

 

Здесь, кстати, не учтено, что человек находится в ванной и ему надо из нее выйти. Положим, дверь можно открыть ногой или локтем, а как быть с защелкой? Как сохранить чистоту рук? Нужен электропривод механизма открывания/закрывания двери ванной комнаты, управляемый голосовым сигналом, поскольку прикасаться ни к чему нельзя. Пример показателен: научная гигиена равна безумию. 

 

Продолжение этого аттракциона связано с тем, когда надо мыть руки. Там опять целый список случаев. Скажем, в процессе мытья человек руками коснулся, извиняюсь, выделений из носовых проходов. Всё, после этого надо снова мыть руки. 

 

Мыть надо до мытья посуды и после. Коснулся немытых овощей или фруктов и помыл их – мыть руки. То же с сырым мясом. И т.д. Я прикинул – в среднем получается как минимум каждые 30 минут. И это только мытье рук. Невротика, который решит выполнять все эти предписания, можно быстро довести до дурдома. Вот, скажем, полученный в музее гигиены путеводитель. Он лежит на моем столе, я его касаюсь, но сколько на нем стафилококков? И каждый раз, как я его потрогал, надо мыть руки по описанному алгоритму? А как этот путеводитель и вообще все, заносимое в дом с улицы, обеззараживать от микроорганизмов? Есть ли портативные дезкамеры для квартир? Ведь и верхняя одежда – все в стафилококках. 

 

Поэтому я и утверждаю: здоровый образ жизни – непосильная задача, в чем музей гигиены и убеждает. 

 

А еще из музея за то время, что я в нем не был, исчезли две мумии, два полностью мумифицированных женских трупа, когда-то извлеченных из склепа в пос. Мыртышкино при разрушении кладбища. Захоронение первой четверти XVIII века, т.е. не позднее 1725 г. Одна из женщин сохранилась прямо в платье, чулках, туфлях, с пышной прической и т.д. Мумификация произошла благодаря захоронению в песчаной почве в хорошо вентилируемом склепе. 

 

Как мне сказали смотрительницы, все посетители соответствующего возраста ищут мумии и интересуются, куда они делись. К сожалению, их переправили в краеведческий музей г. Ломоносова. И это жаль по двум причинам. Во-первых, мумии визуализировали концепт смерти, столь недостающий в этом музее. Во-вторых, мумии, которых в музее называли любовно «наши девушки», добавляли краску в концепт «страшное». Полюбоваться красивым трупом – что может быть приятнее?                   

 

Михаил ЗОЛОТОНОСОВ