Online812

       Это он, конечно, погорячился. Может, они все и Рашкины, но что все они Кобзоны – это вряд ли. Это, знаете ли, как-то даже принижает народного артиста.

Этак каждый дурак начнет кричать:
 – Все мы Кобзоны! Все мы Путины!

Я же не кричу, что я, мол, Макаревич. Если ему отменили концерт, так и мне отмените.
 – Да тебе и не полагалось никакого концерта.

Сам Иосиф Давыдович гордится тем, что попал в «черный список».
 – Горжусь, – говорит, – тем, что старый еврей так напугал Европу, что они объявили в целях безопасности лишить возможности меня приезжать в Европу.

Думаю, все-таки не в целях безопасности, но не будем вдаваться в подробности. Важно, что «старый еврей» выступил со встречным предложением:
 – Я бы ограничил выезд отсюда русофобам. Клевещите дома, плюйтесь, оскорбляйте страну, деятелей. За рубеж я бы не стал пускать.

И уточнил:
 – Я бы ограничил их выезд. Не запретил, а ограничил.
Ограничить выезд для русофобов – это великолепно.
Стоит русофоб на пограничном контроле и возмущается.
 – Почему вон тому русофобу разрешили месяц клеветать из-за бугра, а мне только неделю?
 – Это которому? – спрашивает пограничник.
 – Вон тому! Андрею Вадимовичу.
 – Так разве он клевещет? Разве он плюется? Так, поплевывает. А вы у нас матерый русофобище. Вы за три дня столько наплюете, что потом год подтирайся.
И русофоб с гордостью сообщает в Фейсбуке, что он официально признан русофобом первой категории.

С одной стороны, обидно за русофобов. Здесь их никто не боится. Здесь никому не страшны их плевки, клевета и оскорбления. Они русофобятся, а никому не русофобно.
 – Вам открыты и радиостанции, и телеканалы, и СМИ, – обращается к русофобам русофил Кобзон. Он несколько преувеличивает, но – опять же – неважно.

С другой стороны, странно, почему плеваться дома можно, а плеваться из-за границы нельзя. Казалось бы, должно быть наоборот. Скажем, Солженицын клеветал на советский строй – его выдворили подальше. Сталин, конечно, не выдворял. Но ведь Сталин и не предоставлял радиостанций.

Логично было бы запретить русофобам въезд, а не выезд. Чтобы их плевки не долетали до наших идеально чистых жилищ и наших идеально честных физиономий.

Предположим, у вас в квартире живет отвратительный сосед. Он плюется на пол. Плюет в ваш суп. Не моет за собой посуду. Писает мимо писсуара. Оскорбляет вас, квартиру и деятелей этой квартиры.

Разумеется, у вас возникнет естественное желание от него избавиться. Желательно – насовсем. Но даже если он уедет на недельку погостить к бабушке, вы будете счастливы. Вы вздохнете с облегчением.
– Пусть катится на все четыре стороны, – скажете вы. И будете правы.

Но в нашем с Кобзоном случае ситуация совершенно другая.
Вы говорите:
– Ни в коем случае нельзя выпускать нашего соседа из квартиры. Пусть писает мимо нашего унитаза, а не мимо чужого. Пусть плюет в наш суп. Запереть его на ключ – и всего делов.

Такое возможно только в одном случае. Сосед что-то такое про вас знает, чего другим знать вовсе не нужно. Что-то страшное. Что-то позорное. Что-то отдающее статьей о совращении малолетних. Или чем-нибудь в этом роде.

И вы готовы терпеть его у себя. Лишь бы он не вырвался и никому ничего не рассказал.
Мне интересно, что же такого страшного знают наши русофобы? Такого, что никому там неизвестно.

Найти бы хоть одного настоящего русофоба. Найти и порасспросить.              

ранее:

«Школьников заставят каждый день исполнять гимн России. Мне стало немного страшно...»
«Когда говорить больше нечего...»
«Депутаты вовсе не такие дураки, какими кажутся»
«Я удивлен, но счастлив. Среди городской власти выискался один принципиальный чиновник»
«Скажите, а как делить собаку при разводе...»