Online812

       Сначала о той импровизации на темы Бродского, которую увидела  публика, с утра вставшая в очередь к дому Мурузи. Через освобожденный от автомобилей двор она проходила к узкой двери черного хода и по свежевыкрашенной лестнице поднималась на второй этаж. Как и положено в барской квартире, черный ход приводит на кухню, в ней сохранилась исправная дровяная печь. По всем полкам и на печи стояли многочисленные безымянные головы из гипса, позаимствованные на время у петербургского скульптора Григория Ястребенецкого. Это советский народ, с молчаливого  согласия которого тунеядец Бродский получил пять лет ссылки в архангельской глубинке.

Затем публику направляли в комнату родителей, где на прозрачных занавесах разместились увеличенные фотоснимки этой комнаты, сделанные в разные годы Михаилом Мильчиком, другом Бродского, руководителем фонда по созданию музея. В «полукомнате» самого поэта – только два предмета: старая пишущая машинка и новенький деревянный топчан. Подлинные музейные вещи остались в фондах Музея Ахматовой, ремонт квартиры только начинается.

На стенах поклонники поэта нарисовали тексты его стихов, сочиненных именно здесь. Большой красный экран отгораживал «полукомнату» от ванны с фотоснимками, как напоминание, что там находилась фотолаборатория Александра Бродского.

В двух комнатах соседей, сохранивших приметы и предметы совкового быта, оставленные их прежними хозяевами, публике показывали на фото и видео прижизненную славу Бродского и его скульптурный портрет работы Владимира Свердлова.  Звучала запись лауреатской речи поэта. После прослушивания посетителей вежливо, но твердо просили на выход, внизу толпилось много других желающих.

Теперь о том, чего публика не увидела. Она не  увидела бетонную плиту, которую героическими усилиями завели в перекрытия вместо сгнивших деревянных балок. Она не увидела, как пенсионерка Надежда Васильевна, которая отказалась переезжать из квартиры, выдавала ценные указания прорабу, как возводить кирпичную стену между ее комнатой и комнатой  родителей Бродского. Тот молчал исключительно из гуманных соображений.

Во времена первого владельца дома Александра Мурузи на втором этаже находились его личные апартаменты, состоявшие из длинной анфилады комнат, в годы революционного уплотнения проемы заделали фанерой и другими подручными материалами. Теперь музей и соседку разделяет не фанера (как было во время Бродского), а каменная стена.

Для воскресной временной экспозиции она осталась неоштукатуренной. Как напоминание о долгих и неудачных переговорах с единственной соседкой-пенсионеркой, которая отказалась переезжать. Это привело к дележу коммуналки на музей и ее отдельную квартиру. Мемориальным музей уже не получится: Бродский черным ходом не пользовался.

Еще публика не слышала, как за два дня до открытия музея старушка говорила рабочим, что негоже делать музей в коммуналке. Те дипломатично сочувствовали и извинялись за неудобства. Вовсе не из сострадания к человеку, который давно наотрез отказался переехать в отдельную квартиру. Просто чтобы без лишних дискуссий вовремя закончить свою работу.

Фонд по созданию музея Бродского потратил 10 лет и огромные усилия на поиски денег для выкупа четырех комнат в коммуналке, где жил поэт, и организации там музея, но пенсионерка оказалась сильнее.            

Вадим ШУВАЛОВ, фото oldsp.ru