Online812

         То есть, похоже, процедуру не запрещает, а сильно усложняет: то, что сейчас можно сделать за некоторую плату в приличных условиях, после принятия законопроекта (впрочем, маловероятного) можно будет сделать за гораздо большую плату в плохих условиях государственных больниц. Плюс создастся очередь. Схема примерно та же, что с пармезаном, который надо было запретить самим себе ради подъема отечественного производства синтетического эрзац-пармезана.

Сетевая реакция на аборты оказалась, однако, сложнее, чем реакция на запрет пармезана. Дело в том, что в отношении пармезана люди делятся на тех, кто его ест, и на тех, кто никогда его не пробовал, и в Фейсбук пишут преимущественно первые. То есть лишение как-никак приходится признать и только потом  оправдывать или осуждать. В отношении же абортов люди делятся на тех, кому они могут оказаться нужны, и на тех, кого они не касаются, то есть на женщин и мужчин. А в Фейсбук пишут и те и другие.

За типичную женщину высказывается, например, Таня Фельгенгауэр: «Сейчас, если по какой-либо причине у женщины был незащищенный секс или подвели средства контрацепции, она может спокойно дойти до ближайшей аптеки и купить препарат, который предотвратит нежелательную беременность. Депутаты такой возможности женщину хотят лишить. Пусть рожает. И им глубоко плевать, что будет с этой женщиной и с этим ребенком».

Типичную мужскую позицию выражает, например, Роман Федосеев: «С одной стороны, женщина, которая делает аборт, тоже заплатила налог и внесла взнос в медстраховку. С другой – не понятно, почему остальные должны платить за какую-нибудь бедовую даму, которая сама себе назначила тариф «Безлимитный» и использует аборт в качестве контрацепции».

Ну то есть Роману Федосееву немножко невдомек, что беременность без непосредственного участия мужчины не возникает и что для того, чтобы аборт перестал быть средством контрацепции для конкретной женщины, достаточно, чтобы конкретный мужчина зашел в супермаркет и купил презервативов.
Если здесь и нужна какая-то государственная политика, то лучше бы ей состоять в последовательном донесении этой нехитрой мысли до Романа Федосеева. И многие страны на этом пути очень даже преуспели. Но там и пармезан, как правило, не запрещают.

Россия же, как всегда, идет особым путем. Поэтому законопроект внесла на рассмотрение Думы женщина, Елена Мизулина. И восстала против него тоже женщина, Валентина Матвиенко. А просвещенные мужчины, глядя на эту схватку,  шутили в Фейсбуке: «Матвиенко назвала идеи Мизулиной экстремистскими. Кажется, мы невольно знакомимся с их гинекологическим анамнезом».

Самое печальное, что эта реплика, скорее всего, точно отражает суть противостояния между двумя политическими гранд-дамами и вообще обозначает максимум достижимой сегодня в России политической рефлексии.

Задуматься о последствиях чего-либо мы можем только тогда, когда это непосредственно касается нас лично. И самый яркий пример здесь даже не аборты, а судьба плененных на Украине российских «уже-не-военнослужащих». Примерно понимая, что поставить себя на место Александрова и Ерофеева средний россиянин не способен, Олег Кашин, тем не менее, призывает: «Попробуйте произнести это вслух, отчетливо: «Да, я считаю, что даже если Александров и Ерофеев действующие военнослужащие, Россия не должна признавать их таковыми. Пускай украинцы делают с ними что хотят – зато у России будет меньше внешнеполитических неприятностей. Это нормально, это приемлемая цена».

Только произносить эту реплику надо по любому вопросу.               

ранее:

Почему акция «Бессмертный полк» очень многим показалась шествием зомби
«Долг каждой российской женщины – родить сома...»
«Еще немного и чиновники наденут лифчики всем греческим богиням и отобьют молотком пенисы всем римским богам»
«Михалковым миллиард на фастфуды. Кобзону триллиард на парикмахерские?!»
Зачем реальной водке, которую многие любят и пьют, пять миллионов фиктивных лайков?