Online812

              Понятно, почему разрешение старого сюжета о брачном равноправии занимает условных либералов: в России так давно не выносили независимых судебных решений с понятным обоснованием, что обсуждать приходится чужие.

Михаил Фишман написал огромную обзорную статью об истории американских судебных баталий, связанных с пониманием семьи. Она поучительна: когда-то, в совсем недалеком прошлом, в США были запрещены даже межрасовые браки, и легализации их добились вовсе не законодатели, а простые граждане, дошедшие со своими исками до Верховного суда. Мораль ясна: если добиваться, то можно добиться – только возможность эта обусловлена исправной работой институтов демократии, а с ними в России как раз проблема.

Чем трогают американские гей-браки условных патриотов, объяснить сложнее. Олег Кашин выдвигает такую версию: «Всякий авторитарный режим, испытывающий проблемы в отношениях с Западом, нуждается в какой-то понятной системе ценностей, альтернативной западной. Если бы на Западе запрещали гей-пропаганду и считали хорошим тоном обзываться ругательствами типа «заднеприводной», то в России, очевидно, гей-парад на Красной площади проходил бы каждый год 9 мая, а гей-свадьбы каждый день играли бы самые популярные селебрити, включая политиков».

В этом, безусловно, есть своя правда, но любопытно вот что. Все квалифицированные высказывания патриотов касательно легализации гей-браков в США (призывы Милонова срочно запретить Фейсбук к ним не относятся) сводились к тому, что решение, обоснованное через аргумент о правах отдельных граждан, подрывает основы государственного строя.

В относительно умеренном варианте этот аргумент формулирует, например, Сергей Приводнов: «Мы продолжим рассказывать вам, что у нас республиканская форма правления. Хотя в реальности нас просто бесит, что кто-то может не поддерживать гей-браки, и поэтому мы нагнем 14 штатов из 50, которые были против, – и нагнем не каким-то там Конгрессом (на фиг он нужен), а девятью членами Верховного суда, так еще и перевесом всего в один голос. Мы потом разрешим героин, ведь каждый должен иметь право на самоуничтожение или право на любовь к сильным ощущениям. А радующиеся обезьянки с айфонами напишут, что победила любовь». В радикальном варианте примерно то же самое пишет Егор Холмогоров: «Оооо. Гейбраки+запрет конфедератки=тоталитарная диктатура и, я надеюсь, гражданская война».

Зачем Холмогорову гражданская война в США, понятно – чтобы потом писать в Твиттере: «Путин, введи войска». Почему охранителям так важно защищать «основы государственного строя США» от поползновений отдельных граждан, тоже объясняется российскими реалиями.

Вот формула Владимира Пастухова: «Все, что в России сегодня происходит, так или иначе подчинено задаче предотвращения революции. Это главный пункт политической программы правительства. Собственно, борьбой с революцией эта программа и исчерпывается. Правительство работает в режиме контрреволюционного МЧС».

Но когда на этом фоне читаешь российские новости о возможном расширении полномочий полиции, рука так и тянется к Твиттеру, чтобы написать от лица несуществующего, слава богу, ни в России, ни в Америке Антихолмогорова: «Ооо, разрешение стрелять по толпе и женщинам без явных признаков беременности+презумпция доверия полиции со стороны государства=тоталитарная диктатура и, я надеюсь, гражданская война».

Такой твит распрямил бы зеркало, в которое глядятся патриотические интерпретаторы западной политики, да только лицо бы из него выглянуло очень уж страшное.             

ранее:

«"В Ереване Майдан, организованный США": забейте эту фразу в поиск и наслаждайтесь...»

«Давнее пророчество российского президента стало исполняться...»
«На экстремизм, как на сифилис, проверяют теперь Тору, фотографию Собчак в карнавальном костюме...»
«Руки прочь от наших пыток...»
«За спорами о втором ролике Хаматовой в поддержку Путина не видно страшной реальности...»