Online812

            Потрясенный мир замер: Сергей Нарышкин, спикер российской Думы, предрек августовское обострение всего. Раньше считалось хорошим тоном смеяться над бабьими сплетнями насчет августа – в самом деле, суеверия не к лицу серьезному политику. Считалось, что август – нечто вроде Бермудского треугольника: в нем, конечно, много всего случается, но это просто смотрим мы на него с особой пристальностью, а так-то у нас и октябрь, и апрель, и всякий иной месяц не отстают. Но если четвертое лицо в государстве ударилось в прогнозы такого уровня – не иначе это предупреждение.

 

Больше всех напрягалась, понятно, Украина – в сочетании с воскресным обострением в Мариуполе все выглядит очень серьезно. Трудно сегодня представить более универсальный способ сплочения населения, нежели война. Правда, в последнее время и она уже не сплачивает – достаточно посмотреть, как махаются патриоты-лоялисты с патриотами-радикалами, «Путин-наш» против «Путин-слил». И вряд ли атака на Мариуполь поможет спастись от экономических проблем: война, как известно, проблем не решает, она лишь загоняет их вглубь и ускоряет катастрофу, хотя и вызывает поначалу взрыв шовинистического восторга. Но это же как с выпивкой – за кратковременной вспышкой эйфории следует депрессия.

 

Что до национальных особенностей августовской политики, то позволим себе напомнить одну закономерность. Нам-то, журналистам, привычней заниматься политическими прогнозами, политики-прагматики хуже с этим справляются. Так вот, российский август по разным причинам, о которых можно поговорить отдельно, – это как раз время совсем иных обострений, в которых американцы ни при чем. Это обычно время попыток радикальной части элиты перехватить власть с целью отстранения якобы недостаточно решительного лидера, последняя попытка силовиков встать на пути у истории.

 

Так было в августе четырнадцатого, когда Россия вступила в самоубийственную войну, особо желательную именно для радикал-консерваторов; и в августе семнадцатого, когда Корнилов решился на мятеж, а Керенский испугался и Корнилова сдал; и в августе 1968 года, когда силовая часть политбюро настояла на вводе танков в Прагу; и в августе-91, который все хорошо помнят. Это в некотором смысле преждевременные роды, ускорение неизбежного, которое может, как в застое, отсрочить на 15 лет, а может, как в девяносто первом, наступить немедленно. Но удачным этот путч силовиков не бывает никогда. Правда, для такого развития событий нужны, как говорится, три источника: кризис, вождь и элита. А у нас, судя по всему, с третьим источником напряги, да и вряд ли силовики бы выбрали своим спикером именно Нарышкина.

 

Если же эта версия справедлива и нас ожидает радикализация по этому сценарию, хочется напомнить новым спасителям Отечества, чем обычно кончаются их августовские инициативы. Их-то не очень жалко, а вот Родина, которую таким способом обычно толкают в бездну, нам отнюдь не безразлична.