Online812

            Один хлеб насущный и непостыдная кончина в голове. Очень похоже на то, как племена прорывались внутрь римской империи во времена переселения народов.

 

Вот они живут по краям империи, с внешней преимущественно стороны, иногда воюют немного с римлянами, иногда поступают на римскую службу, сами окультуриваются мало по малу, проникаются благами цивилизации, начинают смотреться не в лужу, а в начищенный медный блин, ставят на комод терракотовые статуэтки, шкуру меняют на шерстяной плащ, обувь валяную на кожаную, бороду либо расчесывают либо бреют, дети учатся читать по-латински.

 

И тут приносит откуда-то гуннов или дальних готов, в шкуре, валяной обуви, неграмотных, перекусывают в дороге кровью живых кобылиц, жгут и рубят без разбору. И ближние племена, даки и галлы, счастливые арабы из Arabia Felix, в полном составе, с женами и детьми, прорываются от такой напасти внутрь империи. Империя их пытается как-то переварить, селит на окраинах в обмен на охрану границ, берет, кто понадежнее, на военную службу, устраивает на общественные работы, просто дает землю — вот тут живите, потому что обратно они ни в какую.

 

Империя, конечно, от этого никуда не девается, хотя со временем среди императоров мелькнут то Гай Вибий Галл, то Максимиан Дайа, Филпп Аравитянин, Тетрик и Вабаллат. И те же в Сенате и муниципиях. А от того ли империя разрушилась, или от принятия новой веры, или потому что истощилась почва, или потому что стоики не верили в прогресс, или просто была на то божья воля, историки до сих пор спорят.