Online812

          В обход дешевле

Если добираться из Петербурга до Чечни напрямую, выйдет недешево. Билет из «Пулкова» до аэропорта Грозного, красивого и современного, обойдется где-то в 16 тысяч рублей. Примерно в два раза дешевле лететь через Москву и осетинский аэропорт «Беслан», в котором мало что изменилось с советского времени.

Дальше – несложно, больших расстояний на Северном Кавказе нет. От Владикавказа (столица Северной Осетии) до Грозного – около 100 километров, а до бывшей столицы Ингушетии Назрани – около 20.

На месте выяснилось, что на российском Кавказе нет такой услуги как аренда машины. Но я все же нашел в Интернете Хасана, владельца переведенных на газ «Жигулей». Он огорчился, что у меня «нет корочки МВД», но за 2000 рублей в день вписал меня в страховку и отдал ключи. Так что ближе к ночи я уже мчался по Военно-грузинской дороге, ведущей от Владикавказа в сторону границы с Грузией.

На блокпосту между Северной Осетией и Ингушетией, у моста через Терек, вежливо, но дотошно, со звонками в центр, проверяют паспорта автоматчики. Они стерегут въезд в пограничную зону близ грузинской границы. Хорошо вооружены здесь все силовики, включая гаишников. Но пограничники уверяют, что сейчас обстановка здесь на дорогах спокойная.

Остановился в Армхи, одном из самых заслуженных курортов Ингушетии. Здесь  недавно проложили горнолыжную трассу. Говорили, что она поможет перетянуть часть туристов из Сочи. Пока не перетянула. Местная целительница Тамара Хаджи-Муратовна говорит, что раньше на месте трассы росли горные сосны. Она собирала там шишки и делала из них мед. Тамара не может забыть про эти сосны.

«Зачем трасса нужна вот эта лыжная? Кто там лыжи будет катать? В Грузии – да, это холодная сторона, северная, Казбек, и там зимой и летом снег лежит на горе. А здесь и снега-то почти не бывает!» – говорит Тамара. По ее мнению, уж если бы и рубить было сосны, то под хороший бассейн или спортивный комплекс – «как во Владикавказе сделали, которым Кабаева Алина заведует».

Башни и герои

В горах вокруг Армхи главные местные достопримечательности – каменные башни вайнахов (общие предки ингушей и чеченцев). Башни – это сложенные из камня родовые замки, похожие на шахматные ладьи, их много на соседних склонах.

Башни усердно реставрируют, так что в Эрзи, самом известном их скоплении, вовсю пахнет свежей известкой. Среди башен и гор разбросаны аулы, многие из которых малообитаемы: этим Ингушетия похожа на Ленобласть. Возле башен пасутся лошади, красивые, породистые.

Магомед из рода Ахриевых – последний житель аула Фуртоуг. Правда, еще один горец привозит сюда пастись корову. Возит он ее в открытом кузове грузовика, где корова очень уверенно держит равновесие. Я с трудом разминулся с его грузовиком на грунтовом серпантине. Неподалеку жгут костер российские пограничники.

Магомед неодобрительно посмотрел на осетинские номера «Жигулей». Но  удостоверившись, что я из Петербурга, открыл музей друга ингушской бедноты и пламенного революционера Гапура Ахриева. Внутри резной стол, шкаф и кровать, привезенные из дореволюционного Петрограда.

Здесь же лежит мраморная табличка другому представителю рода – Рашидбеку Ахриеву. Уроженец аула, «первый летчик из народов Северного Кавказа», в Отечественную он перебрасывал боеприпасы и продовольствие из Москвы в Ленинград. Табличку Магомед еще не решил, куда прикрепить.

Старик верит, что аул не опустеет: «Я сыну своему скажу сюда переехать, и он переедет. У нас на Кавказе так принято: что отец сказал, то сын сделал».

В окрестностях есть еще что посмотреть – например, первую, как уверяют, на территории России христианскую церковь (вайнахи стали принимать христианство с VIII века, а Владимир крестил Русь в конце Х).

Опасности на дороге

В Чечню отсюда можно попасть, проехав через Сунженский район Ингушетии. Но на следующем блокпосту – на выезде из погранзоны – солдаты дали понять, что лучше будет развернуться.

Ничего до конца не поняв, я дал задний ход и отправился в Чеченскую Республику через Владикавказ, а там для надежности воспользовался такси. Петербургские дороги по сравнению с чеченскими оставляют желать лучшего. На шестиполосной трассе «Кавказ», проходящей по территории республики, асфальт – как зеркало, ни одной ямки.

Есть и оборотная сторона медали – огромная скорость, с которой привыкли носиться местные водители. Случай оценить манеру местного вождения представился в 40 километрах от Грозного, возле Ачхой-Мартана. В такси врезалась идущая сзади машина – и наш автомобиль отлетел в упругий отбойник, полностью лишившись капота. Спасибо Рамзану Кадырову, если это он поставил такой хороший отбойник!

Я ожидал как минимум перестрелки, но чеченский водитель был спокоен и задал только один вопрос: «Есть у вас пострадавшие?» Величаво вежлив был и чеченский гаишник: «Кто прав, кто виноват, решит суд, благодарите Аллаха, что все живы». Другой инспектор помог вызвать эвакуатор. Прежде чем перейти на чеченский, сказал в трубку по-русски: «Этот человек – друг моего дома, помоги ему со всем, чем нужно».

В темноте чеченской ночи выли сирены, мигали красно-синие маячки. Но все это не остановило очередного лихача, который затормозил лишь в последний момент перед разбитой в аварии машиной, но снес зеркало автомобиля ДПС…

В Грозном

Через Грозный течет река Сунжа, она кофейно-коричневая и зажатая в отвесных бетонных берегах. В местном книжном магазине, найти который непросто – он не на главной улице, проспекте Владимира Путина, а чуть в стороне, – продают магнитики с текстом: «Грозный – город воинской славы».

Неподалеку выстроились в ряд табуретки усатых скупщиков драгоценностей, фруктовый развал, почти прямо у входа торгуют целебными травами. Местные жители, с которыми мы говорили, очень удивлялись, что мы приехали не «по работе», а «просто посмотреть». И были рады – и у них теперь появились настоящие туристы издалека.

Туристов очень мало. Хотя тургруппы из Ставрополья мне все-таки повстречались.

На проспекте Владимира Путина магазины модной мусульманской одежды чередуются с местными аналогами «Макдоналдса». В центре улицы бульвар, но по нему сложно гулять, потому что поперечные улицы не перейти – переходов нет. Дворницы (дворниками тут работают только женщины), разбившись на группы, метут улицу метлами особой чеченской конструкции.

Многие женщины на улицах носят на голове платки цвета республиканского флага (зеленый, белый, красный). Некоторые успешно совмещают такие платки с мини-юбками. Встречаются и вовсе блондинки в мини-юбках и без всяких платков. Ни одного человека в хиджабе в Грозном я не увидел. 

В центре Грозный напоминает Дубай. Несколько небоскребов местного Сити похожи на вытянутые вверх спальные многоэтажки. Они обвиты неоновыми гирляндами. На одну из высоток, на 29 этаж, можно подняться. Здесь устроена смотровая площадка – на нее можно пробраться, только пристроившись к одной из экскурсий. Я пристроился к экскурсии из Железноводска (это в Ставрополье).

На одном из бортиков объявление, что эту сторону фотографировать запрещается. Бородатый охранник следит, чтобы запрет не нарушался (следит, впрочем, не так чтобы очень тщательно). Гиды объясняют: с запретной стороны расположена резиденция Рамзана Кадырова; говорят, у него там есть собственный зверинец.

В остальном Грозный – малоэтажный город (редкая постройка выше пяти этажей). И все деревья молоденькие, встретившиеся мне толстые стволы можно было пересчитать по пальцам. Все остальные деревья, как я понимаю, пали во время чеченских войн.

Сегодняшнему Грозному более подошло бы название Мирный. Здесь  чувствуешь себя безопаснее, чем в Петербурге, хотя полиции на улицах немного. Всюду на улицах цитаты из Ахмата Кадырова. Они о том, что война навсегда должна уйти из этих мест.

Вообще, у Кадырова-старшего здесь монополия на разговор о войне. Потому что больше никто о войне не упоминает. В Национальном музее Чеченской Республики (а это огромный музей) среди трех экспозиций, которые удалось обнаружить, ни одна не напоминает о последних чеченских войнах. В картинной галерее, например,  есть портрет работы Тропинина из XVIII века, но мало что  про Кавказ. Правда, в еще одной экспозиции, куда нужно минут 5 подниматься под купол по лестницам, есть бурки и кинжалы.

Третья постоянная выставка рассказывает о Великой Отечественной войне, причем с трудно предсказуемой стороны – о роли чеченцев в обороне Брестской крепости. Рассказа о переселении местных народов, предпринятом Сталиным, мне найти не удалось.

Инструкция к применению

Возвращался во Владикавказ днем, так что смог разглядеть Гази-Юрт – селение, где за несколько дней до того был введен режим КТО. Неподалеку от него меня надолго остановили на блокпосту. На стене висела инструкция, объясняющая, что делать при нападении боевиков.

«При нападении на пост КЗП «Вильнюс» сотрудник ППСП ОП № 1 УМВД России по г. Владикавказу экипируется средствами личной защиты (бронежилет, каска) (вооружение, автомат, табельный пистолет), занимает оборону, отражает нападение в секторе обстрела <...> Сектор обстрела зона прямой видимости 50–100 метров ул. Черменское шоссе – 6-я Промышленная. Взаимодействует огневая точка № 5 – № 1».

Очень успокаивающая инструкция – видно, все знают, что надо делать, если вдруг что.