Online812

 

Психотерапевт Станислав Полторак продежурил несколько ночей в «Пулково». Он подтвердил: психологи МЧС работают с потерпевшими лишь в первые несколько дней, их задача – разрешить чрезвычайную ситуацию. После с пострадавшими они уже не работают, но это не значит, что государство оставляет человека одного. Он может рассчитывать на бесплатную помощь психотерапевта. 

 

– Нет, задача врача – это использовать разные методы терапии, в том числе лекарственные. Я избегаю давать людям советы, как жить. Потому что если пытаться подогнать кому-то замену – заменить семью работой, а друзей новым хобби, – то это будет подходящая замена для того, кто ее придумал, а не для самого пострадавшего. У него своя история, своя биография, свои интересы. Даже если удастся в ходе беседы что-то нащупать, все равно тут будет директивный момент. В любом случае замены всегда стандартные – дело, интересы, друзья. Вовсе не надо с головой уходить в работу, это опасно, а надо перераспределить свою жизнь, чтобы каждой стороне жизни дать побольше места, после того как ушла важнейшая составляющая – семья. 

 

Все это касается людей, которые потеряли в катастрофе всех родных и в силу возраста или других обстоятельств новую семью завести  не могут. Молодые люди, оправившись от потрясения, снова рожают. Или усыновляют.

 

 

Петербург уже переживал страшную катастрофу в 2006 году, когда на Украине разбился самолет Анапа–Петербург. Погибло 170 человек, в том числе две дочки авиационного инженера Алексея Штейнварга. Сейчас у Алексея и его жены Марины трое детей.

 

– Лучшее, что могут сделать для тебя друзья и знакомые, – сохранить прежние отношения. Даже если они были: раз в день поздоровались – и все. Вот и продолжайте раз в день здороваться, а не искать лишних встреч, по крайней мере, на первых порах. Потому что если сочувствующий будет рыдать у тебя на плече и говорить: «Как же я тебя понимаю», легче от этого наверняка не станет. 

 

– Конечно. Главная задача для пострадавшего – не оставаться наедине с собой, не запираться в домике. Если ты видишь, что кто-то из твоих друзей после беды «запирается», это верный знак для окружающих, что надо звать психолога. Просто нельзя доводить до крайности. Другая крайность – это отказ от отношений. Когда, встречая тебя, бывший знакомый переходит на другую сторону улицы. Люди боятся общаться с инвалидами, а чем пострадавший отличается от инвалида? Только тем, что его несчастье скрыто внутри.

 

Пострадавший замечает, что бывшие приятели перестают звонить, на улице прячут глаза или вовсе убегают, и если это повторяется с разными людьми, он вполне может «запереться в домике». Тут уж кому как повезет. Иногда ситуация может ухудшиться не сразу, а когда получены деньги – компенсация и страховка. Может объявиться какая-то седьмая вода на киселе, которая скажет: вот тебе заплатили 4 миллиона, а мне нет, а мне позарез нужно 500 тысяч, чтобы… 

 

– Думаю, до 40 дня точно не надо. Сейчас у людей хлопоты с оформлением страховых выплат и с похоронами. Это те, кому удалось провести опознание. Тех, кому не удалось, ждет еще генетическая экспертиза, а это недели ожидания. В общем, не раньше чем через месяц жизнь у пострадавших возвращается в обычную колею, в которой они начинают ощущать пустоту.

 

– Я не знаю, какое отношение к обычным, как вы говорите, усыновителям. Но думаю, что если человек хочет оформить опеку или усыновить, он своего добьется, даже если ему 50 лет, допустим. Сейчас в таком возрасте даже рожают. И не обращают внимания на мнение общественности. И правильно делают. 

 

 

Психолог, доцент департамента менеджмента НИУ ВШЭ Елена Кудрявцева считает, что выйти из депрессии пострадавшему можно и среди единомышленников по горю. Такая среда – вовсе не пучина отчаяния, а «клуб», где все быстро научатся друг друга поддерживать.

 

Родственники погибших в 2006 году создали общественную организацию «Прерванный полет», которая сначала вела свое расследование причин катастрофы, потом юридически поддерживала родственниках в тяжбах с авиакомпаниями, а теперь оказывает психологическую помощь пострадавшим. Телефон кризисного центра – 335-36-38, экстренную помощь могут оказать по телефону, а затем пригласить на личную встречу для бесед со специально подобранными психологами. Набрать психологов было сложно: людей, обладающих нужными навыками, очень мало. Но набрали. Центр был создан в 2010 году, и в течение пяти лет он помогал людям, потерявшим близких в донецкой трагедии, в крушении «Невского экспресса» и в многочисленных дорожных авариях. «В последнюю неделю было множество звонков, – сообщил дежурный психолог, – уже в связи с этой катастрофой».

 

В центре считают, что организация этой службы была очень  правильным решением хотя бы потому, что в России пострадавших очень скоро бросают на произвол судьбы, сразу после оформления всех формальностей вроде денежных выплат. Получил деньги – живи как хочешь. 

 

– В таких ситуациях люди тратят большую часть средств на памятник погибшим родственникам, – говорит Елена Кудрявцева. – Ну а то, что останется, просто необходимо потратить на себя. На хорошую одежду, на салон красоты, санаторий, где не только отдых, но и консультации врачей. Чтобы хотя бы бытовые неурядицы жить не мешали. 

 

– Самый простой выход – участие в благотворительности, помогать людям, оказавшимся в схожей ситуации (по этому пути и пошли организаторы «Прерванного полета»). То есть сначала интегрироваться с людьми, объединенными тем же горем, а потом уже прикладывать свои силы. Правда, есть проблема пожилых людей –  они часто не умеют пользоваться Интернетом. Значит, найти единомышленников им будет сложнее, если они не догадаются, занявшись собой, сразу же записаться на компьютерные курсы. Вторая проблема – наши старики категорически не приспособлены мыслить о себе. Такая у них была жизнь, что ради блага детей все время приходилось бороться. 

 

– Психолог нужен всем, кто из трех механизмов адаптации выбрал два неправильных. Многие неосознанно выбирают неверный механизм. Или уходят из жизни, причем не обязательно с помощью каких-то активных действий, а просто перестают жить и всё. Или другой вариант – человек живет в депрессии, она становится смыслом его жизни. Люди постоянно ездят на кладбище и приближают свой собственный уход.

 

А  конструктивный механизм – это после всех переживаний искать новый смысл в жизни, даже если кажется, что его нет уже. Слово «переживать» и означает: пережить и жить дальше. Плохо, что пожилым и в силу возраста кажется, что жизнь уже кончена, зачем тогда и менять…