Online812

          Собак много в каких целях используют — и в пограничных войсках, и в поисковых операциях и много еще где. Существуют собаки-поводыри. У них такая работа. Кто сказал, что собаки не должны работать?! Да, с одной стороны она не совсем свободна, но с другой – она этим зарабатывает себе на кусок хлеба. Есть собаки, животные, которых заводят для того, чтобы просто любить. А есть те, которые должны работать. А это, как правило, влечет за собой и некоторые неприятные моменты.

 

А если Викторию Павленко возмущало то, как с собакой обращается ее хозяйка — незрячая певица Юлия Дьякова – то пусть подает в суд и пытается доказать, что имело место быть жестокое обращение с животными, зачем же сразу похищать животное, а тем более собаку-поводыря? По сути, это все равно, что оставить зрячего человека без глаз.

 

Другое дело, что у нас все случаи, когда к жестокому обращению с животными приковано внимание правосудия, связаны, как правило, с проявлением откровенного садизма – когда собаку убивают на глазах у детей прямо на игровой площадке, например. Доказать через суд, что хозяйка жестоко обращалась со своей собакой будет не просто. Давайте будем реалистами, люди по-разному относятся к своим животным. То, что одному кажется жестоким, для другого является необходимостью — ведь есть собаки, с которыми нужно обращаться строго и дисциплинировано. Я в свое время служил в пограничных войсках с собакой и получил специальность инструктор служебного собаководства. Обращение с теми собаками было достаточно жестким. 

 

Павленко приговорили к полутора годам колонии фактически за кражу имущества, но другого юридического способа у суда просто не было. У нас просто нет такой статьи «похищение животного». А дальше уже оценивается стоимость похищенного «имущества». Я вспоминаю, как в зоопарковские времена, у нас на территорию зоопарка проник бомж и убил на пруду гавайскую казарку, поджарил ее и хотел съесть, но тут был пойман. И был печальный и довольно-таки глупый суд. Нас попросили оценить ущерб. Бухгалтерия выдала справку о стоимости погибшей казарки. А то, что это животное из Красной книги, что это редкое и исчезающее животное, фактически невозможно оценить в суде. Мне пришлось выступать даже с некоторой защитой этого бомжа, которому грозил вполне реальный срок. Ведь ровно в тот момент, когда он ей скрутил башку, она перестала быть краснокнижным животным, и обратно ее не вернуть, даже самым суровым наказанием для этого человека.

 

А беспрецедентный приговор для этой зоозащитницы – это пожалуй даже чересчур. Она же действовала не из вредности, а из своих убеждений, хоть я их и не разделяю, направленных на гуманизм, как она его себе представляет.