Online812

            –  Что такое светодиод?
– Новое поколение источников света. В нем ничего не сгорает, электричество напрямую преобразуется в свет. В нем ничего не разрушается, он служит десятки лет.

–  Сейчас светодиодных лампочек и светильников сколько в России?
– По оценкам, 5–7 процентов от всех светоточек. Это один из лучших в мире показателей, причем у нас светодиоды быстрее внедряются в промышленность, в уличное освещение, в коммерческие помещения.  Большинство стран начинали со стимулирования розничного рынка, фактически дотируя конкретных производителей бытовых лампочек. 

–  Сколько лампочка стоит в магазине?
– В зависимости от мощности – от 50 до 300 рублей, это в одной ценовой нише  с галогеновыми и люминесцентными, но светодиоды потребляют в 10 раз меньше энергии и служат дольше. Окупаемость наступает за полгода. В больших городах люди уже это поняли. 

–  И когда у светодиодов будет 70% рынка?
– Через десять лет.

– Какова доля «Светланы-Оптоэлектроники» на российском рынке светодиодов и освещения?
– Давайте считать. Половина всего рынка – Китай, еще четверть выдают себя  за российского производителя, используя азиатские комплектующие. Из оставшейся четверти, которые  сами разрабатывают технологии и делают комплектующие, – четверть наша.

–  Знаменитый советский завод «Светлана» – ваш предшественник?
– Потому мы и называемся «Светлана-Оптоэлектроника». Сам завод был  основан больше 100 лет назад для массового производства световых ламп накаливания, отсюда название «Светлана», а не от женского имени. Выпуск источников света, позже ставших известными как лампочки Ильича, начался перед Первой мировой войной. Школа микроэлектроники для получения света, созданная в Физтехе в 1920-е  годы, существует и сейчас как один из ведущих в мире центров исследований, разработок и внедрения.

–  Вы юрист по первому образованию, но пришли в микроэлектронику. Почему?
– Все мои предки были технарями, и я всегда стремился работать в реальном секторе, создавать ощутимые блага. Поэтому после юрфака учился в Политехе. Обычно поступают в обратном порядке. На «Светлану» меня пригласили более 7 лет назад, чтобы, сохранив людей и все научные разработки и исследования (мы пользуемся многими до сих пор), развить бизнес.

–  То есть завод сохранился?
– «Светлана» была слишком перспективной, чтобы погибнуть в постсоветское время, когда исчезали целые отрасли.

Хотя ее численность сократилась с десятков тысяч сотрудников до нескольких малых и средних предприятий с десятками и сотнями работников. Мы, наверное, самое крупное, уже больше среднего. Лучше, чтобы таких стало больше.

–  Небольшое предприятие, как считается, более мобильное, управляемое, чем огромный холдинг. Может, холдинг и не нужен?
– Если мы говорим про большую науку и высокие технологии, то это капиталоемкий бизнес, надо огромное количество денег вкладывать в техническое развитие. Ни одно малое предприятие подобных инвестиций позволить себе не может.

Это могут делать очень-очень крупные производственные компании. Если наукоемкий бизнес будет существовать на уровне малых предприятий, то рано или поздно – и, скорее всего, очень рано – он погибнет.

В мире  малые предприятия работают при производственных холдингах, выполняя конкретные задачи. Потребителями их продукции всегда выступают крупные международные холдинги – Philips, Samsung, LG. У последних многомиллиардные обороты, они могут направить 5–7% от них на НИОКР, а это огромные инвестиции для отраслей. 

Сегодня подобных игроков в высокотехнологичной сфере в России нет. Задача – вырастить собственных технологических национальных лидеров, без них национальная наука и национальные технологии развиваться не будут. И мы продолжим зависеть от зарубежных высоких технологий, пользоваться всем иностранным – от автомобилей до компьютера.

–  Импортозамещение – это про вашу отрасль?
– Импортозамещение неупотребимо в нашей сфере. Оно хорошо там, где есть сформировавшийся рынок, занятый иностранными игроками. А мы хотим вырастить собственных игроков. К электронике это относится в полной мере.

Светодиодная индустрия – это рынок, который только формируется. И мы формируем его наравне с другими игроками. Правильнее говорить об импортоопережении и поддержке российского производителя на формирующемся рынке.

Конечно, тренд на использование отечественных разработок и технологий помогает в развитии. Но это не паровоз, тянущий нас. Мы стали интересны потребителю.

–  Кому и почему?
– Например, многие и промышленные, и коммерческие, и частные потребители приходят к нам сегодня именно потому, что мы российский производитель светодиодов.

–  Это что – перелом произошел в сознании российского заказчика?
– Он происходит. Когда речь идет об импортозамещении, то нужно не запреты вводить на оборот тех или иных продуктов, а бить на сознание людей.

В крупных городах пробки мешали передвижению машин скорой помощи. Не помогало даже сопровождение полицией. Тогда решили  вложиться в социальную рекламу и два месяца активно внушали, что надо пропускать скорую помощь. И проблему решили.

–  Это вы про какой город?
– Не поверите, это в Москве. Я почувствовал подобное на себе больше 10 лет назад, сидя за рулем в Праге. При звуке сирены скорой помощи все машины при плотном движении стали прижиматься к тротуарам, освобождая целый ряд. Скорая помощь неслась, не снижая скорости.
Часто езжу по делам за рубеж, например, в Корею, у нас с ними совместные проекты. Высокотехнологичные компании там быстро развиваются именно потому, что люди покупают родное. Там нет никаких запретов, но выйдешь на улицу – в руках людей только смартфоны Samsung

То же касается автомобилей, они там только корейские, хотя Китай рядом и его авто дешевле.

–  Так в Корее не обошлось без поддержки государства.
– Не обошлось. Все крупные корейские компании – это бывшие госкорпорации. Samsung стал акционерным обществом в  конце 1990 -х годов, до этого несколько десятков лет это был «чеболь».

–  Что такое «чеболь»?
– Частно-государственная корпорация, где частные акционеры получали все финансирование от государства, и напитка всеми программами шла от государства. 

–  Какими честными должны быть акционеры, получающие все деньги от государства!
– Было много крупных уголовных дел, но это не отвращает от идеи. Один топ-менеджер убежал с деньгами, жил невыдаваемым, сам вернулся со всем украденным, сдал его и сел в тюрьму на несколько лет.

–  Зачем?
– Чтобы вернуться к работе. Возвращаясь к запретам: они неэффективны с точки зрения управления, надо менять сознание. Людей надо поощрять, пропаганда отечественного создает мотивацию. Для меня политика импортозамещения – это воспитание уважения к отечественному продукту.

–  А если он стоит дороже?
– А почему в высокотехнологичной сфере он должен быть в два раза дешевле иностранного? Продукт аналогичный по качеству не может быть дешевле.

–  Отечественный автомобиль как только не рекламировали – а он не стал от этого лучше.
– На мой взгляд, если уж мы потеряли технологическое первенство в этой сфере, то наверстывать надо через международную кооперацию. Другого пути просто нет. Но при этом  государство должно требовать  углубления локализации иностранных производств с переносом сюда всех технологий по производству автомобилей, ключевых компонентов, двигателей, автоматики, по обучению персонала.

То же самое необходимо делать в бытовой электронике и других отраслях, что позволит их вытащить.   

–  Санкции вам мешают?
– Общая напряженность мешает, это чистая политика, экономики там нет никакой, вред всем. Печально, что разрушается психологическое  видение возможностей кооперации. Еще несколько лет – и все приспособятся: западные производители будут кооперироваться с южной Азией, арабами, Россия обойдется сотрудничеством со своими союзниками. Но мы потеряем возможность быстрого и простого доступа к банку данных высокотехнологичных решений. Проиграют все.  

–  Как вам видится поддержка отечественного производителя в вашей отрасли?
– Если государство не будет поддерживать отрасль, то все российские разработки  будут скуплены на корню. Поддержка производства светодиодов – комплексная задача, начиная от разработки и производства станков для производства компонентов светодиодов и заканчивая созданием уникальных систем освещения для разных объектов.  Сейчас все используемые нами станки западные, они имеют двойное назначение и попадают под санкции.

Мы вместе с профильными министерствами пытаемся создать такую систему, при которой государственные средства будут направлены на поддержку отечественных производителей станков, на поддержку покупателей этих станков внутри страны. Причем речь идет не о монополизации, а о создании конкурентной среды для российских производителей.

В итоге выиграет тот производитель светодиодов, кто более мобилен, у кого лучше технологии и предложение шире. Важно, чтобы это были свои технологии и комплектующие, произведенные в России, а не китайские с перебитыми шильдиками. 

–  Вы верите, что у государства хватит денег на всю цепочку от станков до светодиодных лампочек?
– Жаловаться на государство – все равно что жаловаться на плохую погоду. Задача отрасли – доказать государству важность всей цепочки. И разработать такие механизмы ее реализации, такие готовые решения, в которые поверят чиновники и смогут их реализовать.  

–  Можно оценить эту программу в деньгах?
– Пока идет обсуждение, в итоге получатся цифры неподъемные для бюджета. Нужно поделить ответственность – прямое субсидирование, займы, кредиты, частные инвестиции. Серьезная проблема в том, что государство, приглашая вложиться в производство, обязано гарантировать, что конечная продукция будет куплена.  

Например, рынок российских производителей светодиодов оценивается в 8 млрд рублей в год, государство закупает у них для всех госнужд – это 4 млрд, остальное дотирует, но бизнес обязан увеличивать локализацию и разрабатывать новые технологии, не пересекаясь друг с другом в исследованиях.  

–  Как обойти конкурсные процедуры?
– Не надо их обходить. Их нужно чуть изменить. Цена не должна быть основным критерием. Приведу пример из строительства. Есть проект дома, в котором точно определена сметная цена строительных работ. Она не может быть ниже без потери качества, снижение цены провоцирует подрядчика халтурить. Нужно биться за сроки, за дополнительные опции  и т.д.  

То же самое в светодиодах. Продукт в два раза дешевле – в два раза хуже.

Про личное

– Знаю, у вас пятеро детей. На них хватает времени?
– Я вырос в многодетной семье. Мой папа, академик, одновременно  работал на руководящей должности в Минобороны. Субботу он посвящал науке, воскресенье, вне зависимости от обстоятельств, – семье. Стараюсь оба выходных уделять семье, не всегда получается, в рабочие дни успеваю только разбудить старших.

Японцы говорят, что невложенное в ребенка до трех лет уже не вложишь никогда.

–  А сколько лет вашим детям?
– Старшему одиннадцать, младшей еще года нет.                

Вадим ШУВАЛОВ, фото udmurt.er.ru