Online812

            Я встретила Артёма Чайку. Честно говоря, подходить к человеку и бегать потом за ним с камерой мне не очень хотелось. Но после того, как я прочитала в соцсетях десятки вопросов, накопившихся к сыну генпрокурора, оказалось, что периодически одёргивать шторку между бизнес и эконом классом в самолёте — надо.

Артём Чайка был недоступен для комментариев три месяца. Он всегда был непубличным лицом. Никто из журналистов не знал, как связаться с ним, чтобы узнать, что он думает об обвинениях ФБК. А эти обвинения, я считаю, нужно напомнить, потому что будь они другими — я бы, может быть, и не стала так себя вести. Из-за всего этого, мне кажется, не подойти было нельзя, как бы это ни было некрасиво.

Давайте, наконец, представим, что мы живём в нормальном обществе. Мог бы в нормальном обществе сын генпрокурора так долго уклоняться от каких-либо комментариев по поводу подозрений в причастности к убийству? Нужно ли задавать эти вопросы обычным людям, если у них появилась такая возможность?

Многие вспоминают нашистов, да я и сама их вспомнила, как только включила телефон и пристала к человеку. Но с нашистами всегда было бороться очень легко — я знаю, они и ко мне приставали. Им нужно просто ответить на их вопросы. Они ждут криков, провокаций, вырываний камеры, а им нужно ответить. И то, что оппозиционеры выдают это за тралвю их не красит.

Встреча с сыном Чайки произошла случайно, после трёх месяцев его молчания. Кто знает, когда ещё простой человек смог бы встретить его так близко, да ещё и узнать в лицо? Я понимала, что это может быть единственный шанс. Не мой, а общества — узнать ответы на вопросы.

Или, по крайней мере, узнать, что этих ответов у сына Чайки нет.             

Полина Немировская, менеджер правозащитного направления "Открытой России", echo.msk.ru, фото фейсбук Полины Немировской