Online812

            Главный итог: того, на что, скорее всего, рассчитывали потерпевший коллекционер Васильев и гособвинение, они не получили. Ни одного прямого доказательства вины Елены Баснер в том преступлении, которое ей инкриминируют, экспертиза не дала. Наверное, поэтому государственный обвинитель, задав несколько вялых вопросов эксперту – Александру Филимонову, руководителю экспертно-криминалистического отдела Управления криминалистики ГСУ по СПб, – затем фактически участия в заседании не принимал и сидел в углу молча.

Пока что выявился только один факт, который обвинение, вероятно, попытается как-то использовать в судебных прениях в свою пользу: в компьютере Муслима Сабирова  обнаружена резервная копия сабировского мобильного телефона Apple iPhone 4S, а в ней в списке контактов – Елена Баснер.

Но надо учитывать, что, во-первых, номера телефонов Баснер в аукционном доме Bukowskis в Стокгольме и в Петербурге были размещены на сайте аукционного дома. Во-вторых, наличие номера телефона не означает, что Сабиров звонил Баснер, к тому же нет данных о звонках, их датах, количестве, продолжительности... В-третьих, в телефоне Баснер, арестованном при обыске, номера телефона или следов контактов с Сабировым не нашли. Так что это ни о чем.

Попутно потерпевший и его адвокат Семенов разыграли домашнюю заготовку. Потерпевший Васильев удивительно быстро нашел в одном из трех компьютеров Баснер текстовой файл с черновиком показаний, который был написан 16 августа 2012 г. Тогда, в 2012-м, по заявлению Васильева дело возбудила полиция, и Баснер подготовила текст об «истории вопроса». В частности, вспомнила, что, изучая в 1984–1985 гг. живописные работы Б. Григорьева, поступившие в Русский музей в составе коллекции Б. Окунева, натолкнулась в журнале Бурцева на изображение рисунка Григорьева «В ресторане» и сказала о сходстве заведующей отделом рисунка Л. Рыбаковой. А та не согласилась.

На этом основании сторона потерпевшего стала говорить о существенных противоречиях в показаниях подсудимой: дескать, на допросе 19 октября 2015 г. она заявила, что после приемки коллекции в 1983 г. с этой вещью не встречалась и не работала. А вот сейчас выяснилось иное… И адвокат Семенов принялся с пристрастием допрашивать подсудимую и доказывать, что она лгала. «Из показаний, которые только что оглашены, – с пафосом говорил он, – можно сделать вывод, что вы в дальнейшем картину изучали и возвращались к ней не только в 1983-м, но и в 1984 году. Что из этого соответствует действительности?»

Это был забавный момент на заседании, потому что бывший следователь, ныне адвокат Семенов, не являясь искусствоведом, не понимает, что значит «изучать» картину. На самом деле Баснер изучала живопись Григорьева, т.к. работала в отделе живописи, и в 1984 г. смотрела для этого издание Бурцева. Случайно натолкнулась на рисунок «В ресторане» и сказала зав. отделом рисунка, что есть сходство. Но это отнюдь не значит, что Баснер рисунок «изучала». Изучение, атрибуция, экспертиза – это совсем другое. Даже сравнением оригинала рисунка с изображением в журнале Баснер не занималась.

Однако и потерпевший с апломбом заявил в телекамеру: «Принципиально важный документ оглашен, что Елена Вениаминовна таки занималась экспертизой, атрибуцией этой вещи в Русском музее». И хотя Васильев пытается изображать из себя специалиста в живописи, утверждая, что он «сам себе эксперт», на самом деле он специалист только в аукционах, ценах и рыночной конъюнктуре, а про живопись и ее изучение понимает слабо. Больше делает вид. Потому и не видит разницы между экспертизой, атрибуцией и мимолетным разговором Баснер с Л. Рыбаковой. Тем более что после 1984-го или 1985 г. Баснер к этой картинке не возвращалась. Итог: допустим, не 26 лет прошло до 2009 года, когда с подделкой появился Аронсон, а Баснер не вспомнила про оригинал в ГРМ, а 25 лет или даже 24 года. Это сильно меняет дело?

В остальном на суде все было не просто забавно, а смешно. Так, например, эксперту было задано найти в компьютере Сабирова название картины Григорьева «В ресторане». И он искал такую фразу. Фраза нашлась, но только немного в другом контексте: «в ресторане гостиницы «Золотое яблоко»». В Москве есть Golden Apple – пятизвездный бутик-отель в центре: видимо, Сабиров там живал.

В компьютерах Баснер эксперт, согласно заданию, искал фамилию Аронсон и имя Муслим. Аронсона нашли, но в основном скульптора, а Муслима обнаружили в текстах книг: «Звезды мировой кинорежиссуры» (1999) А. Плахова (там упоминается Муслим Магомаев), «Битвы мировой истории» (1993) Т. Харботла (упомянут Муслим, брат халифа Сулеймана), «Аз и Я» О. Сулейменова и т.д.

Конечно, эксперту стоило работать три с половиной месяца ради столь важных результатов.

Дело о подделке

В 2009 году коллекционер Андрей Васильев купил за 250 тысяч долларов у издателя Леонида Шумакова картину авангардиста Бориса Григорьева, которую тому дала искусствовед Елена Баснер, а ей ее принес гражданин Эстонии Михаил Аронсон. Картина в итоге оказалась подделкой. Позже выяснилось, что Центр им. Грабаря опознал картину как подделку еще до того, как Аронсон принес ее Баснер. На экспертизу ее приносил Муслим Сабиров, но по чьей просьбе приносил, до сих пор неизвестно.