Online812

        В 2016 году в РАН пришла целая группа «детей»-медиков из 12 человек. Могла ли отклонить их кандидатуры РАН в силу только их родственной принадлежности? 

 

«Нет. Это было бы нарушением Конституции и Устава РАН, нас могли бы обвинить в дискриминации», – отвечают академики. 

 Хорошо это или плохо, отвечает академик, и.о. вице-президент Академии наук Владимир Стародубов.

 

«Чтобы понимать, о чем мы говорим, когда речь идет о детях медиков, пришедших в профессию, приведу в пример врача-клинициста, который занимается лечением людей, – говорит академик. – Чтобы стать им, молодой человек должен поступить в мединститут, выдержав немалый конкурс, обычно составляющий 6-8 человек на место.

 

После шести лет учебы, из которых первые полтора года он беспрерывно зубрит анатомию человека, гистологию, и лишь потом клинику, пропедевтику (основы диагностики), терапию, нервные болезни и т. д., его ждет ординатура, которая длится два года, и три года аспирантуры.

 

В общем получается 11 лет, а после еще – защита кандидатских. При этом молодому доктору нужно ежедневно вести больных, дежурить в неотложках, после которых врачи приходят и пластом лежат от усталости. И вот если после всего этого кому-то еще захочется заниматься наукой, – то это только приветствуется!

 

Если дети идут по стопам своих родителей, значит, этот выбор осмысленный, они подготовлены к профессии. Когда я учился в Свердловске, у нас где-то треть студентов были детьми или родственниками врачей. По крайней мере, они не уехали за границу (хотя могли бы), а выучились и остались работать здесь, на родине, зная все сложности профессии.

 

Мы, то есть наша бывшая РАМН присоединилась к Большой академии вследствии реформы. Но, надо сказать, что преемственность была у нас и раньше: академик Блохин – его сестра академик Блохина, академик Савельев — его жена академик Савельева, академик Трапезников — его жена тоже академик. Это очень достойные люди, настоящие профессионалы.