Online812

      Это не разведка. Это политический образ жизни: сначала куда-то сунемся, потом посмотрим реакцию. Если что, то и отыграем назад. То есть качели: сами создаем конфликты, и сами же и разрешаем. Если не получается разрешить, то тогда опять создаем конфликты — настолько сильнее прежних, чтобы прежние забывались… Но иногда не забываются, а усиливаются. Как в сюжете «РПЦ и Исаакий».

 

Еще до Исаакия накопилась масса претензий к властям из-за их попустительства РПЦ. В центре внимания публики были избиения горожан ради захвата скверов под «быстрорастворимые» храмы в Москве, войны за турбизнес вокруг Соловков и Валаама, или, по причине бесстыдного заголения ситуации, судьба лютеранских церквей и рыцарских замков в Восточной Пруссии, почему-то вдруг переданных РПЦ.

 

Когда масса претензий стала критической, Кремль воспользовался первым же поводом, чтобы попытаться их разрешить традиционным путем — через обострение. А тут как раз патриарх Гундяев со своим юбилеем и ангельским существом, возносящим иногда его молитвы на самый верх… Дальше политика власти очень проста: если сможешь — забери. Теперь в Кремле посмотрели, как идет забирание, и вынесли свой вердикт: не шмогла.

 

Но прошли те романтические годы, когда отношения Кремля и РПЦ вполне описывались тем самым анекдотом про мужика и старенькую кобылку: «Мужик, — говорит кобылка, — на меня никто не ставит, а ты поставь на меня: раньше я была чемпионкой и до сих пор я еще барышня хоть куда». Финальная сцена анекдота, когда после скачек мужик гневается на кобылку, а кобылка сокрушенно вздыхает «не шмогла», — это что-то из весны 2014 года, когда лопнул гундяевский мыльный пузырь «Русский мир». Сейчас мужик настроен трезвее. Он намерен извлечь выгоду из любого результата кобылки. Кобылка проиграла, а мужик показал себя хозяином положения: он весь в белом.

 

Теперь в нескольких словах о том, почему это все не так, и анекдот про кобылку тут не подходит, даже если принять поправку, что там не кобылка, а старенький крокодил.

 

Если продолжать выражаться в лошадиных терминах, РПЦ «понесло». Она стала частью уличной политики со всей атрибутикой — футбольными фанатами, депутатами, плакатами и неадекватами. Вчера РПЦ защищали антисемитскими высказываниями депутаты правящей партии — сегодня на крестном ходе «силовой блок» РПЦ, в чьих рядах внимание журналистов давно привлекала мода на нацистскую символику… И вообще в этот раз крестный ход получается явно не за государственную монополию на насилие.

 

Вместо двух сторон общественной жизни — власти и собственно общества, — сторон оказалось три: РПЦ — это не инструмент властей, а нечто отдельное. Но это и не такой мячик, который пнули, а он побежал, так как оказался ежик. РПЦ вообще не действует как разумное или хотя бы живое существо. Теперь это аттрактор лавины, то есть хаоса. Среда для этого нарастающего хаоса — отношения власти и общества.

 

Хаотичность нынешнего процесса видна из того, что все три заинтересованные стороны не могут прекратить действовать, но любое действие любой из них будет иметь одинаковый результат: расширение лавины. Для тектонических перемен вроде перекрытия потенциального русла лавины ни у кого нет сил.