Online812

        Это тем более интересно, потому что и  в этот раз картину Звягинцева сопровождает скандал – правда, не  с Министерством культуры, эта картина снята вообще без финансового участия государства, – а более узкий, профессиональный. Во время  Каннского кинофестиваля, где прошла премьера, один из известных российских кинокритиков в рецензии раскрыл важный сюжетный поворот, чем навлек на себя гнев одного из продюсеров. Это дало повод поговорить о свободе высказывания и потребительском отношении к прессе, а картине прибавило популярности. Сам этот узкопрофессиональный факт говорит прежде всего о том, что фильмы Звягинцева являются важнейшим кинособытием нашей небогатой на хорошее кино жизни и что его самого можно считать сейчас главным российским режиссером.

На Западе похоже тоже так считают, потому что не только отобрали «Нелюбовь» в основной каннский конкурс вместе с картинами Михаэля Ханнеке, но и наградили. И с прокатом у «Нелюбви» все хорошо: по словам продюсера Роднянского, картину купили для показа во все страны мира. Что это такое – не очень понятно, но звучит хорошо. На этом все хорошее заканчивается и начинается странное. Как и в предыдущих двух фильмах в «Нелюбви» Звягинцев продолжает исследовать российский средний класс и,  как и раньше, вскрывает невидимые миру язвы, однако  делает это без очевидного азарта и увлеченности. Вроде все как всегда. Звягинцев опять рассказывает компактную семейную историю двух людей – молодой красивой женщины Жени (Марьяна Спивак) и ее мужа Бориса (Алексей Розин), которые находятся в состоянии развода со всеми вытекающими отсюда взаимным обидами и способностью начать ругань на пустом месте. Вернее, это все относится прежде всего к Жене – «Нелюбовь», как и «Елена» прежде всего женский фильм. Здесь так  много разных женщин, которые,  даже появившись на мгновение, иллюстрируют главную тему фильма – нелюбовь, что  Звягинцева впору  заподозрить в женоненавистничестве. Тем более что женщины забывают не только о любви, но и о базовых, почти животных привязанностях – к собственным родителям и детям. Именно это  делает главная героиня, которая собирается после развода отдать единственного сына в детский дом. И она и муж хотят завести новые семьи, у Бориса на подходе еще один ребенок – его подруга  беременна. Однако до детдома дело так и не доходит – мальчик, знающий, что от него хотят избавиться,  то ли сбегает из дома, то ли его похищают. Такой шокирующий поворот совершенно в стиле кинематографа Звягинцева – его герои легко  мучают и  даже убивают друг друга.  Однако  здесь впервые у Звягинцева сюжет  не поддержан никаким вторым планом, нет отсылок  к  универсальной притчивой форме, библейских и мифологических аллюзий, за которые Звягинцева  так ругали кинокритики прежде.

В «Нелюбви» Звягинцев впервые погружает героев в одномерную  повседневность, а их  бессердечие   по отношению к собственному ребенку (ну и друг к другу тоже) не связывает с универсальными темами греха, воздаяния или предательства. Все это, очевидно, идет  от тотального инфантилизма и недолюбленности героев в детстве: у Жени ужасные отношения с матерью, Борис сирота, да и  преуспевающий бойфренд героини явно нелюбим своей уехавшей за границу дочерью. Звягинцев практически избегает присущих ему недоговоренностей: кроме судьбы несчастного мальчика,  мотивы героев  четко проговорены и очевидны. А сами  герои так   эгоистичны в своем желании счастья, что постоянно напоминают плохо воспитанных детей.

Такое отсутствие эмпатии – вещь очень узнаваемая и благодатная для кино, но выясняется, что  решение Зягинцева рассказать о современной российской реальности без отсылки к притчевой форме и универсальных  обобщений  разрушает магию, которой были полны его предыдущие фильмы. Герои, лишенные библейских и мифологических аллюзий  становятся совершенно плоскими и больше всего напоминают персонажей реалити-шоу «Дом-2» – там тоже строят любовь и по пути готовы поубивать друг друга. Смотреть на это можно, но недолго, а сочувствовать таким героям практически невозможно. Да и нет у звягинцевских персонажей  нутряной животной харизмы, которая  брызжет из героев тээнтэшного шоу. 

Звягинцев это, вероятно, чувствует и пытается заменить притчевую основу социальной темой: в «Нелюбви»  в сюжет постоянно вклинивается реальность в виде радионовостей и телеведущего Дмитрия Киселева. Но ситуации это не исправляет – герои застывают перед телевизором, но в их жизни он ничего не меняет.

Сама по себе такая  эволюция   кинематографа самого  энигматичного российского режиссера, наследника Тарковского и младшего брата Сокурова, интересна – у нас вообще практически нет кино, которое без прикрас изображало бы действительность, но вот что режиссер будет делать дальше, не очень понятно. Возможно, следующим шагом в его карьере станет криминальный сериал. Да и как воспримут это зрители во всем мире, привыкшие  видеть в нашем кино загадочную русскую душу, – это вопрос. Не случайно в Каннах Звягинцев получил почетный, но совсем не главный приз – приз жюри.