Online812

          «Городу 812» рассказал об этом актер Андрей ЛЕВИН, голос которого известен всем, кто ходит в кинотеатры и включает телевизор. Он озвучивает робота ВАЛЛ-И в одноименном мультфильме, короля Джулиана в «Мадагаскаре», Сэма Винчестера в сериале «Сверхъестественное» и генерала Хакса в новых эпизодах «Звездных войн». А еще он играет в театре Буфф и снимается в кино.

– Как выглядит твой типичный рабочий день?
– Мы с женой договорились, что я буду подгонять работу под 8-часовой рабочий день, чтобы вечером мы могли видеться хотя бы по 2 часа. Это получается, если у меня вечером нет спектакля. В такие дни я хожу на 3–4 студии звукозаписи и потом еду домой. Выходит, что за день я сменяю 4–5 локаций. Например, сегодня утром я отвез дочку в садик, потом поехал в студию, в 11 был дневной спектакль, в 15 – репетиция, в 18.30 – еще одна студия. Если у меня съемки, это на целый день. Выходных практически не бывает.

– Как так вышло, что ты пошел в актеры?
– Мои родители филологи. Но именно они подтолкнули меня к этому решению. Я часто выступал на школьных спектаклях, пел в Хоре телевидения и радио, оттуда попал в Михайловский театр – на оперы «Борис Годунов» и «Пиковая Дама». Потом меня взяли в МДТ в «Повелителя мух». Мы репетировали с каким-то дядькой с бородой – сейчас я уже понимаю, что это был Лев Додин. И когда в 10 классе пришло время решать, куда идти дальше, родители сказали: а может, тебе в театралку? И я решил поступать в театральную академию на эстрадное отделение к Исааку Штокбанту.  Брал уроки танцев у балерины из Мариинки. Но это не слишком помогло. Когда пришел поступать, включил фонограмму, встал в позу и сделал первое движение – мне сказали: до свидания. Им нужны были живые движения, а не заученные вещи. У меня вообще был странный репертуар: стихи Давида Самойлова, балетный танец «Шаман» и песня «Шпаги звон, как звон бокалов» – совсем не эстрадный набор. И со второго тура меня срезали. Но мне повезло, что, когда мы ставили школьные спектакли, нам помогала Алевтина Файзрахманова, жена Исаака Штокбанта. Их дочь училась в моем классе, поэтому она видела меня в спектаклях и уговорила Исаака Романовича дать мне второй шанс.  В итоге я поступил с 7 баллами на вечернее, но уже через полгода меня перевели на дневное.

– А после как ты попал в театр?
– Нас актерскому мастерству учили в театре «Буфф» (его худрук как раз Исаак Штокбант. – Ред.).

– И все остались в театре играть?
– Нет. Изначально нас было 30 человек, а к окончанию 5 курса осталось 16. Сейчас в театре официально работают человек 5. Остальные либо в кино пошли, либо занялись музыкой, либо ведением. Театр «Буфф» – это кузница ведущих города. Среди них одни из самых востребованных – мои сокурсники Сережа Славин, Влад Игнатьев, Антон Денисов.

– Это ты о тех, кто учился с тобой у Штокбанта. А у других педагогов?
– У других мастеров не было своих театров и гарантии, что студенты получат работу. А нам с работой повезло. Сейчас в городе возникла проблема из-за того, что каждый год выпускается слишком много актеров. Актерские курсы повсюду! А потом этих актеров театры просто не берут, все забито. Людей, которые не смогли найти себя в профессии, все больше. И они работают где угодно – тренерами по фитнесу, дежурными в «Вотервиле», аниматорами и так далее.

– На зарплату в театре прожить можно?
– Нет, это нереально, там копейки платят.

– А сменить театр?
– У всех актеров рано или поздно появляются подобные мысли. Но в других театрах либо забито, либо просто своя эстетика. Ты ведь долгие годы варишься в одном театре, и это, скажем, грибной суп. А другой театр – это борщ. И вот ты, гриб-шампиньон, говоришь: возьмите меня к себе в борщ. А они: ну ты прикольный гриб-шампиньон, но не в нашем борще. Ты же не можешь каждый день начинать с нуля.  Сейчас у меня появились две антрепризы, не привязанные к театру. Одна идет в ДК «Выборгский», это комедия «Бай-бай, Бабочки». Мне просто позвонили и позвали на главную роль.  А вторая – «Кентервильское привидение» в ТЮЗе. Там тоже главная роль, мы играем ее по очереди с Альбертом Асадуллиным.

– Сколько спектаклей играешь в месяц?
– Когда я начинал после академии, у меня было мало спектаклей, и я старался набрать побольше, спрашивал у актеров, не нужен ли им дублер. В первые годы я иногда играл по 20–25 спектаклей в месяц. Тогда я брал все подряд. А сейчас у меня их 7–8, но это качественно другие спектакли, где я играю большие роли.

– 25 спектаклей – и все равно зарплаты не хватало?
– Пока я жил с родителями, хватало. Но уже через год после окончания академии появилась моя будущая жена Ксения, и когда мы сняли квартиру, траты сильно возросли. Потом родилась моя дочь Агата, и я понял, что нужно зарабатывать деньги, а значит, заниматься не только театром. Да и дело не в одних деньгах. Я несколько лет вел свадьбы, но больше не хочу, не нравится. Пусть там за один вечер можно заработать сумму, равную двум-трем месячным театральным окладам, это не радует. Когда я еще учился, мама подкидывала мне разные идеи. А что если рекламой заняться? И я стал звонить на радиостанции, чтобы писать для них ролики. Так поработал на «Радио Балтика», «Радио Максимум», «Хит FM», «Европе-Плюс». Но надолго я зацепился только на «Хит FM». Сухие дикторские тексты мне не слишком давались, поэтому в основном меня звали на игровые ролики, где нужно было попеть, изобразить акцент и так далее.

– А в кино на дубляж как попадают?
– Сначала я пытался попасть на «Невафильм». Там работала одна моя знакомая. И Ксюша Бржезовская, актриса, с которой я познакомился на радио. В течение двух-трех лет я говорил им, что хочу попробовать, и в 2003 году меня позвали озвучить 14 летнего Шайа ЛаБаф в фильме «Клад». Мне тогда был 21 год. После проб запись отправили в Лос-Анджелес, где меня и утвердили, – на главные роли актеров дубляжа почти всегда утверждают в Америке. Так я получил главную роль, хотя обычно все начинают с массовок.

– Выходит, тебя ничему не учили?
– Нет. Но в этом фильме я работал с Людмилой Акимовной, женой Александра Демьяненко, известного как Шурик из комедий Гайдая. Она была прекрасным режиссером дубляжа и объяснила мне, что делать. А в остальном я действовал по наитию. С тех пор меня стали звать, и в какой-то момент я туда как на работу почти каждый день ходил. Правда, потом мне стали говорить: «Готовься. Сейчас тебя зовут, а потом ты приедаешься, и наступит время, когда тебя вообще не будут звать. И судя по тому, как много ты сейчас звучишь, это будет скоро». В общем-то, это уже случилось – новые молодые голоса вовсю наступают на пятки.
– Репетируешь перед дубляжом?
– По-хорошему надо бы, конечно, готовиться и хотя бы отсматривать фильмы, которые озвучиваешь. Но этого никогда не происходит, потому что студии заботятся о конфиденциальности, все фильмы засекречены. Когда ты звучишь, все кадры обычно перечеркнуты полосами – для защиты изображения. И с годами правила ужесточаются. Пик был, когда мы пришли на пробы фильма «Звездные войны: Пробуждение силы» и увидели перед собой черную картинку, где было видно только рот персонажа.  Мы с актерами тогда возмутились: можно хотя бы лицо показать, чтобы эмоции видеть? Нам пошли навстречу.

– То есть ты даже не знаешь, что говорят другие персонажи?
– Обычно  есть текст всего фильма, но, когда мы писали «Звездные войны», у меня был только мой текст. То есть всю картинку понимали только звукорежиссер и звукотехник.

– Зачем такая секретность?
– Всегда есть вероятность утечки данных в Сеть. Такие случаи бывали.

– Сколько занимает дубляж фильма?
– Всего фильма – недели две, в зависимости от количества персонажей. Главная роль отнимает от двух до трех дней. Иногда надо приходить на четвертый, чтобы записать правки. Дальше идет перезапись, монтаж, всякие технические процессы. Где-то через месяц-полтора фильм выходит в прокат.

– Три дня – это по сколько часов?
– Звуковая смена длится часов 4–5, дальше ты уже ничего не можешь делать, устаешь. Ведь все это время ты стоишь перед микрофоном и играешь. После такой записи я вечером иду на спектакль уставший, но уже подготовленный, актерски более разогретый, проще включиться в процесс игры. Дубляж в профессии очень помогает.

– То и дело говорят, что у нас теперь нет школы дубляжа. А она была?
– Была, и очень сильная. Были люди, которые учили, как правильно звучать. Раньше все писали на пленку, и важно было одновременно с актером вступить и закончить, при этом все правильно сыграв. Плюс все звучали одновременно, и если один ошибался, все актеры писали дубль заново. Тот же Демьяненко был невероятным мастером. Он даже писал на спор: один раз читал текст про себя, один раз смотрел дубль, отворачивался от экрана и, не глядя в текст и на экран, четко попадал в синхрон. Сейчас актеры подрасслабились, почти никто не попадает в синхрон, потому что все можно в программе подвинуть. И пишутся теперь все по одному.

– Когда ты озвучивал ВАЛЛ-И, сколько ты потратил времени?
– Наверное, часов пять. Хоть там и одно-единственное слово, нужно было каждый раз подобрать идеальную эмоцию. Кроме слова «Ева» у тебя нет ничего, и если сделаешь неточно, сцена будет неверно читаться. Наша задача в дубляже – очень точно повторить первоначальный замысел, что очень трудно. Почему и говорят, что школа пропадает, с каждым годом по этому поводу все меньше запариваются.

– Для актеров дубляж – источник заработка?
– Отчасти – да. Но в России дубляж стоит очень дешево по сравнению с европейскими странами. Там, отзвучав главную роль, ты можешь позволить себе купить новую машину. В Германии так, например. У нас это лишь дополнительный приработок, и всё зависит от количества работы.

– В «Зверополисе» ты писал ролик, который почему-то не звучал в полном метре. Как так вышло?
– Такое случается. Для меня это был уже пройденный этап, а вот для Вики Слуцкой (озвучивает зайчиху. – Ред.) – нет. Это первый подобный случай в ее карьере. У меня подобный случай был с «Тачками», где я озвучиваю все, кроме самого фильма – рекламные ролики, трейлеры, игры, интерактивные книжки, сериал. И дети знают мой голос. А полный метр всегда озвучивает Дмитрий Харатьян. В первый раз меня не предупредили, что так получится, и я очень расстроился.

Обычно так бывает, когда к озвучиванию фильма приглашают медийных лиц, которые в основной массе в дубляже работают впервые и делают это, мягко говоря, непрофессионально. В случае со «Зверополисом» прокатчики, услышав готовый дубляж мультфильма, попросили нас записать рекламный трейлер – иначе зритель просто не пришел бы в кино. Вика загорелась, ждала, что мы и мультфильм озвучим. К счастью, такое случается нечасто и в основном с мультиками. Хотя бывает и с фильмами. Например, был полный провал в плане дубляжа фильма «Дьявол носит Prada», когда известную телеведущую пригласили для озвучивания Мерил Стрип. Слушать это было невозможно!

– А в кино легко попасть?
– Когда я выпустился из академии, знаменитая Инна Лазаревна с «Панорамы» помогала нам искать роли. Первым у меня был эпизод, где я играл журналиста, в сериале «Не ссорьтесь, девочки». Дальше пошла куча небольших ролей в сериалах вроде «Ментовских войн» или «Тайн следствия». Недавно я узнал, что успел сняться в около 80 проектах!

– Тебя заметили после них?
– Чтобы заметили, нужно играть большие роли. У меня первые значимые работы вышли в последние 2–3 года, когда я понял, что пора что-то менять, и стал целенаправленно искать работу в кино. Пришлось перебороть себя. Многие актеры боятся, а я решился и стал обзванивать кастинг-директоров и студии. Так я познакомился со всеми кастинг-директорами в городе. Если ты хочешь сниматься, надо быть честным с собой. Твоя фамилия на слуху, тебя узнают на улице? Нет. Значит, иди и ищи работу. Так я попал и в «Апперкот для Гитлера» и в «Диггеры». Позвонил, узнал про кастинг, прислал свои фото, меня пригласили, и я получил роль.

– Только в Петербурге работу искал?
– На Москву у меня никаких выходов не было, а вся работа в кино, вся кинотусовка, все хорошие проекты – там. Здесь, в Питере, меня все более-менее знают, но проектов мало.

– Разве «Диггеры» и «Апперкот» не московские проекты?
– «Диггеры» снимались в Питере, актеров набирали тоже здесь, хотя команда была московская.

– Этот фильм вышел на экраны. Помогло с узнаваемостью?
– Не очень. «Диггеры» – это ужастик, сложный жанр для России, его не умеют снимать, нет такой традиции. Многие поливали этот фильм грязью, поэтому когда я пошел в кино, я готовился к худшему. И по сравнению с американскими фильмами это, конечно, далеко не тот уровень. Но как отдельный продукт он не так плох. Увы, его сильно сократили, режиссерская версия была на полчаса дольше и история была понятнее. Для режиссера Тихона Корнева (он же сценарист) этот фильм стал вторым. И я считаю, с «Диггерами» он справился, хотя нас поставили в жесткие рамки. 17 смен на полный метр – это очень мало. Бюджет был тоже маленький. А сравнивают его в итоге с фильмами, куда вкладывают огромные средства.

В «Апперкоте для Гитлера» играют театральные звезды Питера – Антон Момот и Полина Толстун. И у меня тоже была главная роль. Фильм должны были показать по каналу «Россия» чуть ли не 9 мая, в день юбилея Победы, а потом перенесли премьеру на год и показали все 4 серии в один день по НТВ. В итоге этот фильм тоже не особо заметили.

– Перспективы-то есть – или уже все, потолок достигнут?
– Сейчас я активно занимаюсь карьерой в кино. Помимо того, что это интересно и дает возможность сыграть много разнообразных ролей, кино – это хороший заработок. Ни в одном театре невозможно нормально обеспечить свою семью.

Очень многие актеры смирились с тем, что актерской профессией вообще невозможно заработать денег. Мне кажется, это чушь. Своей профессией можно заработать большие деньги, иначе зачем тратить 5 лет жизни на учебу в театральном вузе? Ради чего люди становятся актерами? В основной массе – чтобы добиться признания. И конечно, чтобы заработать деньги. А не чтобы всю жизнь тихонько играть в театре, получать мизерный оклад и гордо говорить: я – актер. Парадокс профессии в том, что можно стать знаменитым в любом возрасте. Нельзя терять надежду, надо пробовать разные варианты. Если ты забиваешь гвоздь в стену, а он загнулся, ты же не оставишь его так. Ты его вытащишь и выпрямишь или возьмешь другой. Или сменишь молоток. Но добьешься цели. И тут все так же.

– Что надо делать, чтобы попасть в большое кино?
– Сейчас я изучаю разные актерские техники игры в кино, в том числе американские, хожу на тренинги. В Питере многим это кажется странным, особенно когда тренинги платные, а в Москве к этому уже привыкли.

– Многие актеры ходят на эти тренинги?
– Разве что в Москве. В Питере мало кто готов прийти на тренинг, тем более заплатить за него. Они думают: я же актер, в театре работаю, все умею, зачем мне это? Кого-то просто жаба душит. В Питере люди не хотят заплатить за это 3 тысячи, а я пару лет назад ездил в Москву на 2 дня к Иване Чаббак за 7 тысяч, только чтобы в зале посидеть и послушать и посмотреть, как она учит актеров на сцене. А тем, кто был на сцене, пришлось платить по 40 тысяч, чтобы вживую поработать с американским коучем, из студии которой выходят оскароносные актеры. Актеры постоянно жалуются на отсутствие денег. Но не отдав, не получишь. Учиться нужно все время, иначе будешь всю жизнь играть незначительные эпизоды. 

– Неужели тренинги дают результат?
– Да, конечно. Более того, через подобный актерский тренинг я недавно нашел профессионального агента.

– Что агент может сделать?
– В агентстве, с которым она сотрудничает, подход комплексный: помимо подбора проектов, поиска работы, они занимаются карьерой и имиджем актера. У нас в России никогда не было профессиональных агентов. Сейчас Саид Дашук-Нигматуллин, руководитель Международного союза актерских агентств, стал готовить профессиональных агентов, чтобы они находили новые лица для хороших кинопроектов. Ведь к кастингам большинства таких проектов для простых актеров доступ закрыт.
– Если актер уже стал известен – он получает возможность выбирать?
– Тут как жизнь сложится. Бывает, что совсем работы нет, и ты хватаешься за любой эпизод, лишь бы принести сумму домой. Два года назад, когда был кризис, я видел объявление одной известной московской актрисы. Ей тогда досталась главная роль в фильме, но проект закрыли. А денег нет. И она пишет в Интернете: «Готова вязать на заказ, всё, что угодно, снимусь в любом эпизоде. Нужны деньги». А актриса очень хорошая, знаменитая, и я был этим поражен. Для семьи ты должен своей профессией зарабатывать, хоть тресни. Либо страдаешь и сидишь на диване без денег, либо зажимаешь свою гордость и идешь работать. Будешь ждать звездного часа, сидя на диване, он так никогда и не придет.