Online812

           И в продвижении подобной житийности сходились советская школа и советская же университетская филология с либерально-диссидентским сознанием (вот где, действительно, не было разницы между советским и антисоветским).

 

Солнечный Пушкин, героический Лермонтов и метафизический гурман Гоголь были шумно объявлены великомучениками, и даже тени ересей в этом согласии не возникло. Богач, барин, игрок Некрасов с его высокими связями и низкими контекстами едва ли не превзошел их в данном параметре. Мученичеств Белинского, Чернышевского и Добролюбова хватило на всю эпоху и фигур внешне благополучнейших – Тургенева и Гончарова. Достоевский даже не обсуждается, как и Николай Лесков, хотя и в силу разных причин. Дальше было только гуще.

 

Традиции этой убедительно и увлекательно оппонирует в книге "Взвод" традиционалист Захар Прилепин, показывая что были не только страдальцы, но и герои, и одно другому определенно мешает.