Online812

         В коллекцию семян культурных растений, собранных великим Н.И.Вавиловым и его сотрудниками в 110-ти ботанико-агрономических экспедициях, публика тоже не ходит, но от этого ее мировое значение не уменьшается ни на иоту. 

 

На поверхности в РНБ пока вроде бы ничего не происходит, но именно пока. На глубине процессы идут, при нынешнем руководстве они вполне могут привести ее к гибели.

 

В прошлой статье я писал о том, что прокуратурой Центрального района признан факт нарушений действующего законодательства о библиотечном деле в связи с проведением 28 марта 2017 г., в санитарный день, ночного банковского корпоратива. При этом в адрес одиозного Вислого прокуратурой было внесено представление об устранении нарушений. Вислый обязан принять меры по устранению причин и условий, способствующих нарушениям. 

 

И вот первый результат: 30 июня 2017 г. Вислый подписал приказ № 191 «Об утверждении Положения о порядке организации проведения санитарного дня в федеральном государственном бюджетном учреждении «Российская национальная библиотека»». Цель Положения – обеспечить сохранность фондов, имущества, а также здоровья работников и пользователей. Упоминаются и санитарные правила, и гигиенические нормативы. То есть все то, что было нарушено, когда в ночь с 28 на 29 марта 2017 г. в залах Корфа и Ларинском (отдел эстампов) проходила банковская вечеринка с приемом алкогольных напитков и пищи, о чем мы и написали в заявлении на имя прокурора Санкт-Петербурга. 

 

Теперь Вислый своим приказом № 191 как бы говорит прокуратуре: у меня всё прописано и всё будет соблюдено. При этом особо оговорено, что «в санитарный день на основании приказа (распоряжения) генерального директора РНБ могут проводиться запланированные меропрятия (конференции, лекции, концерты и т.п.)», но ночные «фуршеты», об одном из которых написала в ответе А.О.Аракелова, директор департамента науки и образования Министерства культуры, в этом списке нет.  

 

Итак, приказ № 191 написан для прокуратуры. Для кого был написан и подписан Вислым приказ от 26 июня 2017 г. № 185 «Об утверждении Положения об организации системы обеспечения антитеррористической безопасности федерального государственного бюджетного учреждения «Российская национальная библиотека»», не вполне понятно. Понятно, для чего: для всеобщего смеха. Приказ уже размещен на американском сайте, так что вволю посмеяться над этим изделием Службы безопасности РНБ может каждый. Положение занимает 20 страниц, речь идет о создании и совершенствовании системы безопасности РНБ, выявлению уязвимых мест, постоянных проверках, захвате заложников, терроризме бомбовом и эпистолярном, закладке и обезвреживанию взрывных устройств, распознаванию террористов, проведению в РНБ «оперативно-тактических учений»... Судя по ряду признаков, ребята взяли какое-то готовое положение о системе безопасности, скажем, на АЭС и заменили в тексте АЭС на РНБ. Получилось, действительно, забавно. 

 

О возрасте исходного документа лучше всего говорит приложение № 2 «Рекомендуемые зоны оцепления и эвакуации» при обнаружении взрывного устройства. Там указаны почему-то «автомобиль типа «Жигули»» и «автомобиль типа «Волга»», но почему-то не названа ни одна иномарка. При этом вообще непонятно, как внутрь зданий РНБ может бесконтрольно заехать начиненная взрывчаткой «типа «Волга»», типа микроавтобус или типа грузовой фургон. Пробьет каменную стенку? На территорию, занимаемую той же АЭС, – могут, а вот внутрь корпуса Росси – нет. Боеприпасы тоже указаны. Граната РГД-5 – зона оцепления не менее 50 м, граната Ф-1 – не менее 100 м. Но кто в РНБ сможет отличить одну от другой, если террорист не оставит при гранате информационную табличку? И откуда внутри РНБ 50 и 100 метров для создания зоны оцепления? Все это напоминает послание из больницы им. Скворцова-Степанова, а в целом – времена, когда я учился в 9-м классе и веселился на уроках гражданской обороны, которую мы ласково называли ГрОб. 

 

Неясно также, зачем в Приложении № 1 указан телефон дежурного пожарной охраны, если внутри РНБ круглые сутки дежурит специальный отряд пожарников. Здесь же приведены номера телефонов: например, Комитета по делам ГО и ЧС Центрального района: 274-27-05. На самом деле это телефон Отдела социальной защиты населения указанного района, т.е. собес. Звонить туда надо будет уже потом родственникам усопших. Тел. 573-49-10 – это отнюдь не телефон дежурного УВД Центрального района, а номер телефона 76-го отдела полиции на Мытнинской ул., 3, далеко от главного здания РНБ. Причем, составители этого шедевра письменности забыли, что есть еще здания на Московском пр., 165 – Варшавской ул., 46а (вторая очередь нового здания). А это Московский район, и там свои телефоны. Кстати, аббревиатура УВД давно не применяется, теперь в ходу УМВД. В общем, халтура. 

 

Упомянут в документе и я. Не персонально, но все же. В п. 3.3.1 указаны режимно-профилактические меры по выявлению террористов. Введено понятие «подозрительных лиц», каковыми следует считать «всякое лицо, которое проявляет повышенный интерес и пытается получить избыточную информацию о РНБ». В свою очередь, избыточной информацией считаются «сведения, которые не требуются для осуществления законной деятельности данного лица и объем которых превышает объем общедоступных сведений об РНБ» на сайте. Подозрение Службы безопасности РНБ (начальник – Ю.Г.Слепенчук) должно вызывать, например, «изучение режима работы РНБ», т.е. проще говоря, расписание, а также фотосъемка «основных и запасных выходов», что и вовсе странно с учетом того, что, например, главное здание РНБ выходит на Невский пр., Садовую ул. и пл. Островского, являясь памятником архитектуры, и если задерживать всех, кто на Невском фоткает фасады РНБ, никаких тюрем не хватит. Наконец, согласно документу, особую тревогу должны вызывать люди, использующие средства маскировки: бороды, парики и даже очки! Так, если читателя при входе в РНБ дернут за бороду или за волосы, то это будет не хулиганство, а бдительность согласно п. 3.3.1. Апофеоз – это «укрывание от наблюдений работников РНБ… в трудно обозреваемых зонах или за крупными предметами». Но чтобы читатель не попал в такую зону, дайте тогда план с обозначением легко и трудно обозреваемых зон. И что это за крупные предметы?  И вот за этот бред кому-то платят деньги из более чем скромного бюджета РНБ?

 

 

Я уже упоминал, что из-за некоего таинственного конфликта строительной фирмы, работающей на второй очереди нового здания, и администрацией РНБ оказались изолированными (заварены входные двери) и недоступными для читателей книги Основного русского фонда и Отдела литературы на языках стран Азии и Африки (ОЛСАА). 

 

Поскольку это обстоятельство, во-первых, препятствует научной работе в РНБ, а во-вторых, нарушают пункт 9 статьи 22 Устава РНБ, предусматривающий «бесплатное предоставление в читальных залах библиотеки во временное пользование документов из библиотечных фондов, в том числе наиболее полного собрания отечественных документов и научно-значимых зарубежных документов», я – в порядке предсудебной подготовки – 8 июня 2017 г. обратился к директору РНБ с запросом о предоставлении информации: предложил сообщить, по какой причине в течение четырех месяцев 2017 года недоступны книги из Основного русского фонда, обработанные с 1957 по 1971 г. (а это сотни тысяч книг!), и когда они станут вновь доступными. И привел список из 11 книг, которые мне срочно нужны для работы. 

 

Я полагал, что угроза снова стать ответчиком в суде заставит директора пошевелиться. Они пошевелились, но абсурдным способом. 22 июня я получил по электронной почте (потом письмо пришло и обычным способом) ответ за подписью зам. директора по библиотечной работе Е.В.Тихоновой (той, что прославилась травлей Никиты Елисеева). Ни на один вопрос о сроках устранения нарушения Устава она мне не ответила, но сообщила, что вопрос решен с помощью МБА – Межбиблиотечного абонемента. И книги меня уже ждут в здании на Московском пр. 

 

 

Действительно, книги ждали. Причем оказалось, что это было сделано не только для меня, но и для всех читателей, о чем гласили соответствующие объявления, предлагавшие заказывать замурованные издания по МБА. Мне книги прислали из Библиотеки Академии наук, правда, одной книги там не оказалось, и еще спустя 6 дней ее прислали в «цифре» из Государственной публичной исторической библиотеки (Москва), а мне выдали на флеш-карте.  

 

Да, снова идти в суд администрации РНБ явно не хотелось, некое решение, пусть и абсурдное, нашли, от угрозы искового заявления в связи с бездействием должностного лица (Кодекс административного судопроизводства, ст. 1, п. 2, подпункт 2) избавились. Хотя возникают вопросы. Первый – почему возят на Московский пр., если с Васильевского острова, из БАНа, гораздо ближе везти книги на Невский? Второй – почему не ответили, когда заваренные двери откроют и почему их заварили? Третий – процессами в РНБ кто-то руководит или все катится самотеком? Четвертый – не считает ли нынешняя администрация РНБ, что это удобно читателям: ждать книгу от 14 до 20 дней? Так можно работать?

 

 

Вывод простой: Вислый, очевидно, полагает, что РНБ – это всего лишь пункт выдачи, вроде почтового отделения, вроде фирмы «товары – почтой». И работать пользователям можно и таким способом, а сколько ждать книгу – значения вообще не имеет. А если книги на стороне не добыть – ну и черт с ней! Почитай другую – какая, блин, разница-то? Начальнички РНБ как бы доказывают, что РНБ вообще не нужна, когда в стране столько других библиотек. 

 

Книги, которые заказал я, издавались в Москве и Ленинграде в конце 1950-х – 1960-е гг. и раритетами не были. Гораздо хуже вышла история с фондами ОЛСАА. Для исследователей это просто катастрофа ввиду уникальности практически всех изданий (книг, журналов, газет из этого фонда). Большинства нет нигде, кроме РНБ. 

 

Поскольку администрация РНБ информацию не раскрывает, никто точно не знает, зачем фонд ОЛСАА экстренно перевезли из здания на Литейном пр., 49 (кстати, аварийного: трещина идет от фундамента до кровли) во вторую очередь нового здания на Московском пр. Одна из версий такова: вдруг сообщают, что вместо обменного фонда на Обводном канале, 11 будут перевозить ОЛСАА. Быстрота объяснялась тем, что нужно экстренно освоить деньги, выделенные Минкультуры, а то потом не дадут. Причем изначально деньги были даны на освобождение здания на Обводном – где когда-то была библиотека Духовной академии. Но потом почему-то выбрали ОЛСАА. Заведующего ОЛСАА Ю.П.Вартанова позвали в главное здание и сказали: Александр Иванович распорядился завтра перевозить весь фонд. 

 

Объем фонда – примерно 500 000 единиц хранения. ОЛСАА поманили тем, что газеты, которые на Литейном пр. лежали в подвале, подвергаясь всем возможным негативным воздействиям, на Московском пр. будут размещаться в хорошем помещении, удобно, притом вместе с журналами. Но когда стали смотреть помещение, то первым делом выяснилось: газеты из ОЛСАА в помещении, отведенном для фонда в новом здании, не влезают. Вторым делом оказалось, что библиотечная мебель не приспособлена для разноформатных и очень ценных (это надо особо подчеркнуть) изданий фонда, к тому же находящихся в различном физическом состоянии. Третьим делом обнаружили, что в выделенное помещение, якобы измеренное и по кубатуре обсчитанное, весь фонд не влезает. А огромное помещение рядом уже обещано Отделу национальной литературы, т.е. ОЛСАА разбросают по всем этажам, где есть свободное место. Столкнувшись с этим бардаком, Ю.П.Вартанов осуществил руководство перевозкой, приемом фондов, их первичной расстановкой – и после этого заявил о том, что устал от абсурдности происходящего... и уволился. 

 

В итоге газеты увезли на Фонтанку, в газетный отдел, но там тоже места нет, поэтому в здании на Фонтанке газеты штабелированы без разбора по годам, языкам, форматам и названиям. Это означает одно: они теперь недоступны, это просто куча, лежащая под замком (первые месяцы они находились в незапертом помещении). Из-за идиотского переезда читатели уже семь месяцев не имеют доступа ни к книгам, ни к журналам, ни к газетам. Если книги и журналы все-таки через год-другой станут доступны, то газеты – очень нескоро. Причем все сотрудники ОЛСАА сейчас проникают в помещение фонда в здании на Варшавской ул., 46а через задний проход для строителей с Варшавской ул. Вощникает вопрос: почему и зачем?

 

В ОЛСАА новый заведующий, пришедший на место Ю.П.Вартанова, – китаист С.В.Бычко. Вартанов предлагал другого сотрудника на эту должность – кандидата наук, востоковеда из Отдела рукописей. Но дирекция выбрала этого – может быть, потому, что Бычко с давних пор дружит с нынешним советником директора А.В.Лихомановым? При этом Бычко не запрещает сотрудникам незаконно и тайно проходить в фонд ОЛСАА, потому что его цель – быстрее отрапортовать начальству, что все готово, и фонд можно открывать. Не случайно документальная проверка фонда проведена так, что ею вполне могла бы заинтересоваться прокуратура. 

 

Похоже, что администрацию РНБ и лично директора Вислого ситуация со второй очередью нового здания и недоступностью сотен тысяч книг, которые, говоря IT-языком, зависли, не волнует. Ни звука на эту тему говорливый Вислый не произнес. Министерство тоже не волнуется. 

 

 

Как пел В.Высоцкий, «если я чего решил, я выпью обязательно». Зуд переделок в историческом здании Вислого не покидает, руки чешутся, запах денег дурманит голову, и потому идет подготовка к целому ряду акций. Теоретически некоторые из них даже логичны, но если учитывать то, как переместили ОЛСАА, как остаются замурованными уже скоро полгода сотни тысяч русскоязычных книг 1957 – 1971 гг., сразу ощущаешь опасность любых действий нынешнего руководства РНБ. При некомпетентности все ведь нипочем. 

 

Итак, есть сведения, что в ноябре 2017 г. в новое здание на Варшавской ул., 46а будут переведены отделы комплектования и каталогизации, которые сейчас находятся на 4-м и 5-м этажах здания на Садовой ул., 18. Допустим, это возможно, хотя неизвестно, поместятся ли сотрудники в тех новых помещениях, которые им предоставят. Затем в их комнаты на Садовой ул. собираются перенести карточный генеральный алфавитный каталог – ГАК, который находится в длинной галерее, ведущей из корпуса Воротилова в корпус Росси. Таков был старый план А.Г.Бакусова, который теперь пытаются гальванизировать. А вот это уже тревожно. Сразу возникают два вопроса: реален ли перенос ГАКа в дом 18? зачем его надо переносить?

 

Насчет реальности переноса. С учетом компетентности сотрудников Отдела стратегического развития и истории с размещением ОЛСАА, нет гарантий того, что площадь освобождаемых помещений позволит перенести весь ГАК (это кубы с ящиками, в которых находятся библиографические карточки) на новое место. Но помимо площади помещений есть еще вопрос грузоподъемности междуэтажных перекрытий. Когда дом 18 по Садовой ул. был построен – не знаю, но в 1874 г. он был перестроен с включением конструкций старого дома в новый. Причем, это был обычный доходный дом. Считали ли стратеги вес каталога? А выдержат ли перекрытия новую весовую нагрузку? Инженерную экспертизу заказывали? Неизвестно. А ведь вместе с ГАКом в галерее есть еще много других не менее ценных каталогов: фондов «Россика» и «Полиграфия», иностранных книг из библиотеки издательства «Всемирная литература», рукописный каталог иностранных книг, изданных до 1800 года (XVII век!), старый иностранный каталог, тематически разделенный на «Belle lettre», социальные науки, историю и проч., каталог «Slavica», каталог фонда Вольной русской печати, остатки рукописного старого и полностью не рекаталогизированного каталога книг на русском языке.  Думаю, что я перечислил не всё. Важно, что далеко не все эти каталоги рекаталогизированы, это опередяет их уникальность. Это добро тоже поедет на 4-й – 5-й этажи здания на Садовой, 18? Или куда-то еще?

 

 

 

Кубы с ящиками старых каталогов вмонтированы в стены почти что намертво. Их нельзя будет просто взять и перенести, конструкции демонтировать, а ввиду старости кубы могут поломаться. Причем в стандартные каталожные ящики старые карточки не поместятся, они по высоте больше. Значит, придется кубы с направляющими для нестандартных ящиков изготавливать заново. Подумали ли об этом сейчас? Оценили ли трудозатраты и стоимость? Или просто в один прекрасный момент все нестандартное бесследно исчезнет? При этом надо иметь в виду, что любая рекаталогизация не заменяет и не снижает ценности имеющихся старых каталогов и того же карточного ГАКа. Потому что при рекаталогизации теряется большое количество информации, в частности, на обороте карточек ГАКа поколения библиографов оставляли записи, это очень ценные заметки. При сканировании карточек ГАКа оборотки не копировались. Кроме того, само сканирование было проведено плохо, многие карточки, начиная с буквы «П», не читаются, да и не все они вошли в генеральный электронный каталог Primo. Иными словами, старые каталоги – это ценнейшие архивные документы, и их надо сохранить независимо от создания любых новых электронных каталогов. 

 

Второй вопрос: зачем переносить ГАК и другие каталоги? Якобы хотят освободить этот проход, чтобы ликвидировать проход на первом этаже, снеся стенку и включив проход в пространство Отдела редких книг. А зачем это нужно? как это обосновывается? Здесь самое время напомнить, что был подготовленный в 2007 г. «Генеральный план развития и реконструкции РНБ на 2005 – 2015 годы» (http://www.nlr.ru/nlr/docs/genplan.pdf), но плана на 2017 год нет, а все новации, которые в свое время нафантазировал от полного безделья тогдашний главный архитектор РНБ А.Г.Бакусов, в плане на 2005 – 2015 годы отсутствуют. Может быть, стоит сперва создать план на 2017 – 2025 годы, опубликовать его, обсудить, обкашлять, обсчитать, а уже потом приступать к финансово выгодным реконструкциям с гигантскими сметами? 

 

Главное требование сейчас самое простое: Вислый, стоп! Утром Генплан развития – вечером действия по переносам и сносам. Иначе это и есть рейдерский захват исторического здания в обстановке бессмысленной суматохи и спешки. В чем необходимость так срочно переносить ГАК, депортировать отделы каталогизации и комплектования на Московский пр.? Что вдруг случилось? Денег очень захотелось? Мединский торопит, пока его не турнули? Ибо как тонко заметил наш Виктор Степанович, «сегодня оказался там, завтра окажется еще в одном месте». 

 

Самая последняя новость связана с читательским каталогом 1931 – 2002 гг. Группа использования каталога сейчас сверяет карточки из него с карточным ГАКом, сканированным карточным ГАКом и Primo. Если вдруг окажется, что библиографической записи в карточном ГАКе нет, карточку из читательского каталога туда перенесут, а после тотальной сверки читательский каталог собираются уничтожить. Якобы нужны кубы с ящиками, т.е. под предлогом нужды в ящиках уничтожают сам каталог. Все это звучит абсурдно, потому что если нужны кубы с ящиками, можно заказать изготовление новых, а каталог за 70 лет просто перевезти в новое здание – хотя бы как почтенный архивный документ, тем более, что электронный каталог систематически зависает, а на Московском никакого карточнного каталога нет. 

 

И потом: ну, уберут из коридора читательский каталог – и что это даст? Расширение коридора? Но зачем? На велосипеде кататься? Какова цель? Пресловутая музеефикация главного здания, уничтожение всего, что напоминает о научной библиотеке для работы, а не для проведения досуга?

 

 

И последнее. Вливать карточки в карточный ГАК перестали, но сами карточки все эти годы изготавливали. В больших картонных коробках они хранятся до лучших времен. И вот один пример с такой карточкой из коробки. В РНБ есть книга с шифром 2017-3/11766 «Химические и физико-химические методы анализа». Печатная карточка есть, а в электронном каталоге записи нет. Что из этого следует? А то, что в электронный каталог Primo в реальности, возможно, попадают далеко не все книги, поступившие в РНБ и уже прошедшие обработку. Да и вообще работа с карточками, как ни странно, идет гораздо быстрее, чем пополнение Primo библиографическими записями. Вывод простой: надо оживить ГАК, влить в него карточки с момента «замораживания» (с 2004 или 2005 года) и сделать его не дублером, а оригиналом для Primo. В переводе с латинского «primo» – это «первый». На самом деле первым должен быть именно карточный ГАК.