Online812

45% судей имеют заочное юридическое образование; 30% судей пришли из аппарата судов; 21% – из прокуратуры, 17% – из органов следствия. И в том числе поэтому судьи считают себя частью правоохранительной системы. Помощниками полиции. Системе не нужен внешний опыт, не нужны опытные юристы. А нужны исполнительные кадры, привыкшие подчиняться, пишет Романова в своей статье для МЦК.

 

Не так давно в качестве слушателя я сидела на любопытном судебном процессе. О нем почти ничего не писали, журналистов не было, и я ничего не писала – мне надо было разобраться с увиденным и услышанным. Судили крупного чиновника за растрату, зал был полон, но это были очень странные люди. Не родственники, не коллеги, не стажеры – молодые люди в деловых костюмах приходили по одному, усаживались, очень внимательно слушали и записывали происходящее. Уходили молча, ни с кем не общались и приходили на следующее заседание.

 

Вскоре стали оглашать материалы дела, там было несколько сотен томов. За одно заседание огласили почти сто томов. Выглядело это так: судья зачитывает серию рапортов оперативников ФСБ, касающихся одного человека, чаще всего его фамилия была мне известна, слушатели сосредоточены, но в общем равнодушны, однако над одним из них как будто загорается лампочка, и он начинает лихорадочно конспектировать. Потом идет серия рапортов о другом человеке, и оживляется другой слушатель.

 

Так я довольно быстро поняла, что эти слушатели – представители тех самых людей, которых в рамках дела разрабатывала ФСБ. Смотрящие, извините за выражение. Звучали в основном фамилии представителей госбанков и банков, связанных с государством, нескольких чиновников и даже одной действующей судьи. Одним из последних прозвучал рапорт, касающийся непосредственно обвиняемого, его зовут Дмитрий Амунц, в итоге он получил семь лет, по делу заявлен ущерб на 28 млрд рублей.

 

И дело здесь не в фигуре Амунца. Несмотря на свой аппаратный вес, он оказался, пожалуй, самым «безопасным» из всего списка граждан, которые были в оперативной разработке ФСБ по делу Межпромбанка и банкира Сергея Пугачева. И меньше всех из списка проходивших по делу был причастен к банку. Повесив на него ущерб 28 млрд рублей, суд фактически на ту же сумму снизил бремя нагрузки Пугачева, там ущерб – 75 млрд рублей. Кроме того, суд вывел из-под ответственности несколько десятков высокопоставленных граждан, к которым, судя по всему, могли быть серьезные вопросы у нормальных правоохранительных органов.

 

Почему суд это сделал? А иначе поступить он не мог. Начальником правового управления Межпромбанка, а с 2003 года заместителем управляющего Межпромбанка по правовым вопросам работала некто Галина Аванесова. То есть все договоры банка, все схемы курировала именно она. Когда у банка и лично у Пугачева начались проблемы, она сменила место работы. Сейчас она судья в Мосгорсуде, входит в состав судебной коллегии по гражданским делам.

 

Под началом Галины Аванесовой в Межпромбанке много лет трудилась юрист Анна Сергеевна Головенко, 1978 г.р., в девичестве Егорова. Свою карьеру у Сергея Пугачева дочь председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой закончила в должности начальника правового управления Объединенной промышленной корпорации (до этого – в Межпромбанке). И уж совсем несложно догадаться, в какую корпорацию трудоустроилась Анна Сергеевна после того, как Пугачев уехал из России. 

 

«Роснефть», да. По некоторым сведениям, Анна Сергеевна сейчас в России уже не живет. Ну да речь не о детях. 

 

Мог ли Алексей Улюкаев, которого привела в суд «Роснефть», не получить восемь лет реального срока? Или мог бы не получить Амунц свои семь лет? Это же чиновники, кому их жаль. А у нас зато реальная борьба с коррупцией. А также справедливые и законные судебные решения. 

 

Их судьба была предрешена задолго до суда.