Online812

Мне лет 12 или 13. Все сидят на кухне у радиоточки и слушают трансляцию с футбольного мирового чемпионата. Да, дети, было время, когда футбол, который проходил вдалеке от Москвы, был доступен только по радио, а телевизор до него тогда еще не дотягивался, – рассказывает Рубинштейн.

Так, вот, все сидят у радиоточки и слушают голос Николая Озерова, комментатора. А играет, между прочим советская сборная, угодившая в том году аж в полуфинал.

Все, конечно, болеют за «наших». Впрочем тогда еще эти мои нынешние кавычки были трудно представимыми. Просто за наших все болели. Безо всяких кавычек. И я тоже, разумеется. За наших, за кого же еще!

И вот пенальти! В нашу, в нашу сторону пенальти!

В наших воротах Лев Яшин!

Тревога. Замирание сердец. Яшин это, конечно, Яшин, но пенальти... Ну! Ну!

«Удар!» – кричит Озеров. И тут же, почти срывая голос: «Молодец, Лева!» И все тоже радостно кричат. Взял, взял наш Яшин пенальти! Радость и счастье. Но тут этот Озеров и говорит: «А иначе и не могло быть. Ведь наши ворота защищает коммунист Лев Яшин»!.

Взрослые как-то бегло переглядываются, а пьяноватый инвалид-баянист дядя Коля встает с табуретки, в сердцах выплевывает на пол потухший окурок «беломорины» и со словами «вот ведь мудак!» выходит из кухни.

Я почти ничего не понимаю в этой странной мизансцене. Понимаю только, что дяде Коле непонятно чем испортили чистую радость и что мой собственный чистый, как до грехопадения, спортивный патриотизм дал в эту минуту едва заметную, но, как оказалось, роковую трещину.

фото vesti.ru